Александр Волков - Два брата

Егор Марков вернулся с завода в Петербург с намерением прожить дома недели три-четыре. Но уже через три дня его потянуло обратно. Всевозможные проекты о том, как добиться уплотнения пороховых крупинок, теснились у него в голове, сменяя один другой. Егор почувствовал, что долго в городе ему не выдержать, и начал собираться.

Аграфена взмолилась:

– Пожил бы дома хоть месяц, бессовестный! Вон и брата сколь времени не видал, а ему, гляди, опять на царскую службу идти!

– Да мы, матушка, с Ильей обо всем уже вдосталь наговорились. Он мне и про морскую службу, и про походы свои, и про славный бой при Эзель-острове – все рассказал.

Егор ехал по грязной кочковатой дороге, а в мыслях неотвязно вертелось все одно и то же:

«Как уплотнить пороховые частички? Как сжать мельчайшие блесточки серы, селитры, угля так, чтобы они слились нераздельно, прочно? Для этого надобно постоянное давление при непрерывном вращении… Вращение и давление…»

И тут Егора осенила мысль, которую он искал так долго.

– Жернова! – радостно воскликнул он.

– Ась? – обернулся ямщик.

– Ничего, ничего, погоняй скорее!.. Жернова, жернова! – повторял Егор. – Как это я раньше не догадался? Так вот тот секрет, который скрывают иноземцы! – Марков радостно рассмеялся. – Понятно, почему они и близко не подпускают к своим мельницам: ведь достаточно понимающему человеку услышать шум жерновов, и все станет ясно! Теперь ты от меня не уйдешь! – Он, смеясь, погрозил рукой в пространство. – Мельница должна молоть, а не толочь, вот оно дело-то в чем!

Ямщик, обеспокоенный громким разговором седока с самим собою, обернулся:

– Константиныч, с тобой ладно ли?

– Ладно, все ладно, Ермила, ты только погоняй вовсю!

Вбежав к Бушуеву, Егор обхватил его и начал кружить по комнате, распевая во все горло:

– Жернова, жернова, же-ер-но-о-ва-а!

– Али ты спятил, Егор Константиныч?

– Ничуточки, Елпидифор Кондратьич! Понимаешь ли, до чего я додумался?!

Он рассказал управляющему свою идею. Против ожидания Маркова, старый мастер встретил его открытие хладнокровно:

– Гм! Жернова?… Это для меня не новость.

– Как – не новость? – вскипел Егор. – Что же ты молчал?

– Да о чем говорить-то? Про жернова я еще от отца слыхал, когда мальчонкой был. Пользовались ими в старину, лет полета тому назад, а может, и побольше…

– Ну и что же?

– А потом бросили!

– По какой причине?

– Этого я тебе точно не скажу, Егор Константиныч, я тогда несмышленыш был. Главная причина, пожалуй, та, что очень часто смесь под жерновами взрывалась…

– А какое качество пороха было? Бушуев рассмеялся:

– Эк, спросил тоже – качество! Да об ту пору никаких качеств и не знали и пороха совсем не испытывали…

– Как же это?

– Очень просто: пыхает при поджоге, и ладно. В пушку заложил, пальнул, летит ядро – хорошо! А иной раз и не летит, а только в стволе пшик послышится…

Бушуев, а за ним и Марков захохотали.

– Вот потому-то я про жернова и молчал. Думал – раз это дело знали, да бросили, стало быть, ничего оно не стоит.

Но сообщение Бушуева не расхолодило Егора.

– Не так это, друг любезный Елпидифор Кондратьич! Верно, без уменья в старину жерновами пользовались. А по моему расчету должно это хорошо получиться.

– Ну что ж! – согласился Бушуев. – Попробовать можно.

– Чутошные [184]жерновки у нас найдутся?

– У нас-то нет, надо у соседа, мукомола, поспрошать.

Маленькие жернова были найдены. Марков гладко обточил их. Первую размалывающую установку он устроил в ящике из толстых березовых досок, выпустив наружу вал, которым можно было вращать верхний жернов – бегун. Он сделал маленькое смотровое окошечко и хотел его застеклить, но Бушуев отговорил:

– Ежели внутри взорвется, то нам осколками глаза выхлестнет. Лучше мы с тобой поставим слюду.

Для первого опыта было взято несколько золотников смеси. С замиранием сердца начал Егор крутить вал, чутко прислушиваясь к шороху жерновов. Бушуев смотрел в окошечко.

– Э, Егор Константиныч, – заявил он через пять минут, – вся смесь с лежня [185]осыпалась.

Пришлось перестраивать установку. Нижний жернов Марков сделал в виде чаши, которая не давала смеси высыпаться из-под бегуна.

С таким приспособлением дело пошло на лад. Но через полчаса кручения внутри ящика ударило, и в воздухе разнесся острый запах пороховой гари.

Изобретатели печально взглянули друг на друга.