Александр Волков: Царьградская пленница

Так и получилось: семья бродника Угара попала на мирское иждивение, хотя миряне и не одобряли его поступка. Сожженные овины пришлось восстанавливать поселянам.

А ведь и помимо этого у них было много забот.

Разоренным после печенежского набега обитателям Черторыя пришлось заново налаживать жизнь: сызнова заводить скот, засевать землю. Хлебопашцы поневоле шли к боярину Ставру на поклон и занимали у него деньги на покупку волов и лошадей.

Ссуда или «купа» таила в себе большую опасность: уже немало поселян, не уплативших ее в срок, из свободных людей – смердов – превратились в княжеских закупов. Нелегкая участь предстояла крестьянам. Но так или иначе поля были засеяны, и на нивах заколосились всходы. А потом явилась зима с морозами и метелями. Охотники начали расставлять силки на куниц и лисиц, ходили по лесам, высматривая на деревьях белок и убивая их меткой стрелой прямо в глаз, чтобы не портить шкурку.

Рыболовы тоже не сидели сложа руки: они перешли на подледный лов. Основная ловля велась на Днепре, потому что бурный Черторый застывал плохо, а по его ледяному покрову ходить было опасно.

В глубоких ямах рыбаки багрили осетров длинными острогами. Но главный лов производился сетями. Стоюн закидывал сети под лед и добывал судаков, больших золотистых лещей, часто попадались щуки. Пробив во льду десятки лунок, Стоюн расставлял жерлицы на налимов, а живцов для них, мелких ершей, удил Зоря на мелководье.

Рыба в эту зиму ловилась хорошо, и это помогло рыбакам прокормить своих односельчан. В Черторые почти не осталось хлеба, и то, что нашлось на дне закромов, с общего согласия решили беречь для малых детей.

Рыба вареная, рыба пареная, рыба сушеная… Вот что ели жители Черторыя в эту трудную, голодную зиму. Только жареной рыбы они не ели: жарить было не на чем.

Если какая хозяйка сбивала кусочек масла от тощей коровенки – оно шло детям.

Прошла зима, за ней и весна прокатилась с ее заботами, и вновь наступило лето.

Как-то раз Зоря с отцом отправились в Угорское. Там был постоянный спрос на рыбу. Плотовщики, пригнавшие лес с верховьев Днепра и проживавшие на пристани по многу дней в ожидании покупателей, охотно брали на уху судаков, лещей, сазанов.

День был безоблачный, жаркий. Пока отец продавал рыбу, Зоря решил искупаться.

Выросший на реке парень плавал великолепно. Переплыть Днепр три раза туда и обратно без передышки было для Зори детской забавой.

Широкими сажёнками Зоря подвигался к середине реки. Купающихся в Днепре было много: старики и малые ребята бултыхались близ берега. Мальчишки, хвастая друг перед другом, заплывали далеко.

Любимой забавой ребят всегда и всюду было притворяться во время купания тонущими, а потом высмеивать бросающихся на помощь спасателей. Пока Зоря плыл на левый берег реки, он приметил парня своих лет с белыми, как лен, волосами, с круглым румяным лицом, который особенно отличался в таких проказах. Он уже одурачил двух мужчин, поочередно пытавшихся спасать его, и те сердито отплыли прочь под хохот купальщиков.

Зоря был недалеко от беловолосого парня, которого мысленно прозвал «забавником», когда увидел, что тот снова начал свою игру, на этот раз обращаясь к нему.

– Спаси… тону!.. – хрипел он, барахтаясь в воде.

– Врешь, не обманешь! – со смехом ответил сын рыбака, проплывая мимо.

– Погибаю… ей-бо…

Голова парня исчезла под водой. Зоря приостановился. И когда «забавник» вынырнул, такой неподдельный ужас был на его побагровевшем лице, что Зоря понял: нет, тут не шутки.

– Держись! – крикнул он и бросился на выручку.

Пока он подплывал, «забавник» снова скрылся под водой и больше не показывался.

Зоря нырял так же хорошо, как и плавал. Набрав побольше воздуху, он спустился под воду и увидел на дне беловолосого парня с закрытыми глазами. Схватив его за волосы, Зоря сильными рывками выплыл наверх и с наслаждением вдохнул свежий воздух.

Спасенный был без чувств. Зоря доставил его на угорскую сторону. А там в страхе метался по берегу высокий пожилой человек в нарядном кафтане, с деревяшкой вместо левой ноги. Это был отец спасенного парня. Когда Зоря вытащил беловолосого, отец налетел на него, вырвав бесчувственное тело из рук спасителя.

Он тряс и тормошил сына, пока у того изо рта не хлынула вода.

Отец закричал рыдающим голосом:

– Доигрался, окаянный! Сколько разов говорил я тебе, Неждан, не шути с Днепром!