Юрий Борев - СТАЛИНИАДА

Вполне возможно, что все это неправда. Однако важно, что бытующая в народе легенда рисует образ юного вождя в очень невыгодном освещении. Отрицательная ценностная ориентация народного сознания — неопровержимый факт истории.

В советское время мать Сталина жила в Тбилиси в огромном вице-губернаторском дворце, который стал потом Домом пионеров. Эта когда-то красивая женщина в бархатной шапочке с белой вуалью, в черной грузинской национальной накидке в сопровождении приживалок ходила по городу. Любила заходить в закрытый магазин — распределитель, где, выбирая продукты, обнюхивала каждый кусок мяса или рыбы (южная традиция: в жару все быстро портится).

Палкой она указывала куски, которые ей нравились, и продавец подобострастно подавал их.

"Ты жива еще, моя старушка?"

Старый член партии, бывший одно время председателем СНК Аджарии Сулейман Диасамидзе рассказывал.

Довелось мне как-то в 30-х годах с группой руководящих грузинских товарищей поехать в Москву. Зашли мы к Серго Орджоникидзе. Был с нами и Филипп Махарадзе. Он обратился к Серго: "Как бы нам встретиться со Сталиным и поговорить с ним?

Может быть, ты спросишь у него?" Серго позвонил Сталину по вертушке. Произошел разговор: "Сосо, в Москве группа наших старых товарищей, они хотят встретиться с тобой, ты мог бы их принять?" —

"А кто здесь?" — Серго назвал. — "Где они?" — "Сидят у меня." — "Что же, — сказал Сталин, — я сам к вам приду, подождите меня".

Действительно, через некоторое время появился Сталин, оживленный, веселый. Приветливо поздоровался со всеми за руку, запросто называя по имени. Острил, рассказывал анекдоты. Затем, обращаясь к Махарадзе, спросил: "Филипп, а как там поживает Кэ-кэ?" Так называли мать Сталина Екатерину Георгиевну Джугашвили, урожденную Геладзе. Махарадзе замялся: он не встречался с матерью Сталина и просто не знал, как она живет. Сталин вдруг сказал: "Ну что же ты молчишь, стесняешься правду сказать? Наверное, она, по-старому, все развратничает? (Сталин выразился по-грузински ещё грубее). Махарадзе промолчал. Всем стало как-то неловко. Сталин почувствовал неодобрение и через некоторое время после этой беседы поехал в Грузию и там встретился со своей матерью. Наша печать писала тогда об этом, а по партийным организациям прошла кампания "За хорошее отношение коммунистов к своим родителям".

Похороны

Сталин не приехал в Тбилиси на похороны матери. Это была огромная пышная процессия. Народу было так много, что какой-то арестованный, шедший под конвоем, нырнул в толпу и легко скрылся.

На могиле

На могиле матери Сталина был установлен памятник: черная мраморная урна, из которой ниспадало белое мраморное покрывало. Люди объясняли смысл изображения: она была прачкой.

Однажды в Тбилиси кинорежиссер Параджанов столкнулся с группой приезжих, осматривавших почетные захоронения. Стихийно Параджанов стал их гидом и, дойдя до могилы Екатерины Георгиевны Джугашвили (Геладзе), сказал: "А вот могила матери деспота. Деспот ни разу здесь не был".

Небезопасный мальчик

Подростком Сталин всегда ходил с пистолетом, так что никто не отваживался его обидеть.

Старые горийцы в конце 50-х годов рассказывали, что однажды в дом, где были только женщины и дети, вошел Сталин и потребовал деньги "для революции". Испуганные женщины подчинились и дали деньги, с которыми юный Сосо ушел "в революцию дальше".

Поэтический псевдоним

Свои юношеские стихи Сталин подписывал именем Сосело. Сосо — уменьшительное от Иосиф, Сосело — уменьшительное от Сосо. (Иосиф — Иося — Иосик — соотношение примерно такое.)

Поэт

В 16–17 лет Сталин под псевдонимом И. Дж-швили и Сосело печатает стихи в газетах «Иверия» и «Квели». В лирическом стихотворении «Луна» он пишет:

В этих строках живет ощущение социальной неполноценности автора и честолюбивая идея стать выше гор. Эта идея пройдет через жизнь Сталина, определив его характер и мировоззрение. Так, во второй половине 20-х годов он предлагал Бухарину разделить с ним власть и возвыситься над всеми, как Гималаи.

Поэты и диктаторы

В художественной среде встречаются замечательно талантливые, благородные и добрые люди истинно рыцарского достоинства. Однако одновременно художественная среда — самая гнусная, так как две трети ее бездарны, неудачливы, претенциозны и обижены судьбой. Несостоявшиеся художники и поэты — ужасные люди: они претендовали на общечеловеческое внимание к их голосу, а на их писк не оглянулся даже сосед. Жажда славы гложет изнутри и разрушает этих людей. Сальеризм и смертельная ненависть ко всему, что выше посредственности, — удел этих авторов и суть их мироотношения. Из неудавшихся художников рождаются диктаторы.