Аркадий Савеличев - Последний гетман

– Полно, граф. Фавор не вечен, молодежь вокруг кобенится…

– А бывало-то, бывало!… Ночью карты, а днем бильярд – когда же спалось?

– Да-а, на Дунае-то!… Утром молдаванка, вечером турчанка, а на опохмелку хохлушку подавай. Хохлушки что галушки, духом единым сыть нагоняют. Правда, гетман?

– Хоть давно уже не гетман, а правда твоя, князь: хороши галушечки… бывали!

Посидели при домашней музыке, наскоро для друга Таврического на хорах собранной. А все равно разлюбезной. Под конец и охать перестали. Как помолодели.

Наутро болезное тело, а делать нечего – надо визит отдавать. По всей форме фельдмаршал собрался, даже притопнул пред ступенями кареты, проверяя ноги.

Следовало ожидать, что и князь Таврический форменным образом предстанет. Если не с саблей золотой, высочайше подаренной покорителю Тавриды, так в камзоле парадном, на зависть экс-гетману. Готовился Разумовский к такому предстательству.

И что же?.. Хоть за полдень уже было, Потемкин принял его по обыкновению неодетый, в шлафроке.

– Охо-хо, граф…

– Охо-хо, князь… Я-то постарше, телесами похуже, да при параде, чтоб тебя не обижать… Хоть и тяжко мундир носить.

Вроде как устыдился бывший унтер-офицер, а ныне генерал-фельдмаршал, явившись в ночном колпаке. Но смехом отмахнулся:

– Таковы мы, русичи! Не англичане. Когда мир с турками заключали, они как воронье вкруг нас кружили. Не воюя, кусок себе урвать! Наши в чем придется после боя, хоть в полном неглиже – по такой-то жарище! – а он, лорд проклятый, и на солнцепеке, и середь ночи, при голожопом серале… ха-ха, при всех орденах и белейших перчатках. Да разве бабу-то без перчаток нельзя взять, граф?

– Истинно, князь, перчатки в таком деле ни к чему.

– Вот я и говорю: после бала перчатки скидывают… Да, Кирилл Григорьевич? Я князь Таврический, а ты гетман Московский – бал-то в мою честь дашь?

– Как не дать, Григорий Александрович. Встретим как подобает князя Таврического.

На том и расстались в предвкушении знатного бала.

Гетман не гетман, Малороссийский иль Московский, а истинно вся Москва на Знаменку съехалась. Каждый считал за честь побывать у Разумовского. Балы у него сопровождались такими пирами, что Москва головы свои весь остаток недели поправляла. Да и посмеяться исподтишка хотелось: фаворит, хоть и падающий, приехал – как теперь Разумовский его встретит?..

Бал гремел хорами. Кто помоложе – мазурку выплясывал, кто постарше – котильона [21] Котильон - бальный танец французского происхождения. Объединяет вальс, мазурку, польку и др. дожидался. В соседнем зале столы накрыты. По сторонам несколько буфетов распахнуты. В бильярдной шары пушечными ядрами летали, иногда и вдребезги по цветным витражам окон – после загодя начатого застолья. Под веселый смех убирали осколки, под обычные пересуды друг друга вопрошали:

– Что-то задерживается граф Кирила?

– Хозяин!

– Как красная барышня – прихорашивается… Зря осуждали за медлительность. Не томя особо главного гостя, ради которого и бал затевался, граф Кирила вскоре вышел в полном параде… ночном, надо же! В шлафроке и колпаке набекрень. Кисточкой при каждом шаге помахивает. С распростертыми объятиями герою Тавриды, который был сейчас при всех мыслимых и немыслимых орденах:

– Я, как и вся Москва, приветствую героя Тавриды… и обнимаю!…

Прекрасное зрелище было! Два фельдмаршала обнимались. Оба при полном параде. Правда, один почему-то в ночном колпаке и вроде как неумытый еще с утра?..

Екатерина хохотала:

– Граф Кирила! Мой неподражаемый друг! Истинно так: гордецов зазнавшихся учить надо.

– Маленько, Государыня. Только маленько. Не изволите серчать?

– Серчать? Вы истинный друг и как-то всегда вовремя поспеваете мне на помощь…

Он ехал в Петербург не для того, чтоб разносить сплетни. И уж вовсе не для того, чтоб бить лежачих… Судьба Орлова поучительна, судьба Потемкина-Таврического закатывается, как дождливый вечер, – кто следующий?..

Его это уже не интересовало. Собственная-то судьбина? Долго ль тянуть с такими хворями? Он ждал сочувствия – и дождался:

– Кирилл Григорьевич? Как у вас, у казаков, говорится: мы еще попылим?

– Если Государыня прикажет…

– Приказываю: графу и фельдмаршалу Разумовскому в мое отсутствие оставаться во главе Санкт-Петербурга!

– В вояж изволите?

– Сейчас недалеко. Не Волга, не Крым – всего лишь Вышний Волочек. Ну, может, еще окрестности. Однако ж не торопко буду. Куда спешить, когда в столице остается мой верный фельдмаршал.