Аркадий Савеличев - Последний гетман

За это прозрение еще следовало выпить, что он уже без Аристофана и исполнил. Продолжая вопрошать пустые стены:

– Так, Екатеринушка? Так, и не спорь. Ибо я не столь глуп, как Гришенька. Буду благодетельствовать своим сербам… под таким-то славным руководством!

В Сенатском указе все было расписано и прописано – как жить да быть руководителю новоявленной «канцелярии». А именно: каждый колонист, приехав в Россию, должен явиться в эту «канцелярию» и объявить – желает ли записаться в купцы, мещане, цеховые ремесленники или свободные хлебопашцы… Гм!… То есть людишки из той же Новой Сербии должны тащиться в Петербург и получить «разрешение», а президент канцелярии должен восседать там за столом и благостно поджидать их…

Нет, истые шутейники составляли сей именной указ! Когда же Гришенька будет пить любимое винцо и под него творить свою любовь – к ней, к страждущей Екатеринушке?!

Под свой хохоток Кирилл Григорьевич, гетман малороссийский, и вышел на берег Сейма, чтоб прогуляться…

Уже октябрь надвигался, а летняя осень никак не кончалась. На Сейм наплывали высокие южные облака; даже малое северное поветрие они гнали прочь, к студеным морям. На обрыве было тихо. Как всегда, когда приезжал в Батурин, ставили голубой шатер – под цвет ли воды, под цвет ли небушка. Охрану гетман отмахнул рукой вправо, ко дворцу; слева еще старые валы дыбились, там и полагалось быть нескольким пикетам. Крепость все-таки, не только дворец. Правда, со времен Мазепы до этих берегов татары не доходили, но порядок есть порядок. Гетманская столица, при сильных караулах и даже при пушках. Где ж им и быть, как не в здешнем арсенале. Весь воинский скарб из Глуховской крепости постепенно перетаскивали сюда. Трехэтажный чудо-дворец, вознесшийся над Сеймом, имел глубокие подземные казематы, как и положено всякой крепости. Но снаружи ничуть на крепость не походил. Итальянские зодчие, которых он с трудом отбил у Алексея – сквалыжил братец, сам занятый строительством в здешних поместьях, – славно посмеялись над старшим братом. Где ему было угнаться за гетманом, который возводил свою новую столицу! В трехэтажном обширном дворце, не говоря уже о жилых помещениях и службах, была обширная библиотека, картинная галерея, а главное – театр. Ну как можно жить в такой глухомани без театра? Целая итальянская труппа бездельничала в подсобных помещениях, называя его репетициями. Знал хозяин, что они репетировали! В первый же вечер, как приехал, артистки чуть не закусали его, отстаивая каждая свой кусок гетманского мяса. Только благодаря ихнему соперничеству и удалось вырваться в свою спальню, а там уж стража на часах. Не моги, мадам! Не моги, синьора!

«Боюсь, что будет многовато этого удовольствия», – даже посетовал обкусанный, но все еще живой хозяин, в счастливом одиночестве посиживая у шатра, где был накрыт вполне изрядный столик. Дежуривший на невидимом отдалении камердинер знал, что в случае какой нужды будет привычный сигнал – песенный взрыв по-над рекой.

У камердинера гусли соединялись с гусями, но никакого гогота сегодня не было. Тих и радостен был послеобеденный отдых гетмана. Он смотрел в заречье, в далекие луга, с нагорья видимые на десяток верст. От устатку ли, от вина ли гордо поднятая голова начала потихоньку опускаться вниз, а вместе с ней и взгляд с лугов заскользил к реке, все ближе, ближе, с дальнего берега к этому своему. Маленько лодки за глаза по-цеплялись, маленько плоты, казацкая ватага с «писнями» прошла по бережку, девчушка корову хворостиной прогнала, одинокая ветла покачалась внизу и…

Совсем еще девчонка тоненькая шла с голопузым хлопчиком на руках. Не больше года, наверно; голубенькая рубашонка задралась на ветру. Не тяжел, но ведь и кормилица не в великих телесах была. С песчаного побережья полезла по старой земляной лестнице вверх, временами спотыкаясь. Помнится, Кирилл проходил тем пологим откосом, по наискось пробитой тропинке, с едва заметными уже ступеньками.

Все ж не с жалости его подняло от стола навстречу. Какой-то знакомый отблеск во всей тонкой, гибкой фигуре.

– Неуж невеста?.. – на самом гребне подхватил ее под руку.

Она явно не ожидала встретить здесь хозяина дворца, у которого было страшное прозвище: гетман. Двухлетней давности свадьба еще в страхе держала. Хотя и весел, и щедр был гетман, да что с того – еле выдавила из себя: