Энтони Леви - Кардинал Ришелье и становление Франции

Появившаяся ближе к концу 1636 г. поэма «Milliade» — тысяча едких и злобных строк — взволновала Ришелье больше, чем все прежде написанные памфлеты. Франция к тому времени находилась в состоянии войны, а Ришелье обвиняли в том, что он ради своего удовольствия пишет пьесы для подмостков. [223]Обвинение было несправедливым. Занятие театром имело для Ришелье серьезную политическую цель, как и его подчеркнутая демонстрация могущества. И то и другое было вызвано его стремлением распространить ценности, которые лежали в основе сделанного им принципиального выбора (более понятного в его время, чем в наше), заключавшегося в том, чтобы подтолкнуть короля к движению вперед, к достижению славы для Франции, а не высокого жизненного уровня для ее граждан. Судя по народному недовольству, он зашел слишком далеко.

9 мая 1635 г. Франция официально объявила войну Испании. Ришелье, должно быть, считал эту войну неизбежной еще до «дня одураченных». Еще в 1629 г. он отправил Эркюля Жирара, барона де Шарнасе, послом к католику Сигизмунду Польскому и протестанту Густаву Адольфу Шведскому, и тот с успехом восстановил перемирие между ними. Сама личность Густава Адольфа — военного лидера протестантов — делала его естественным противником дома Габсбургов, между испанской и австрийской ветвями которого складывался тесный альянс благодаря умелым действиям Оливареса. В январе 1630 г. Ришелье, готовый начать итальянскую кампанию, хотел, чтобы шведы отвлекли имперские католические войска, напав на них с севера, но французские и шведские коммерческие интересы и политические цели были слишком различными, для того чтобы Шарнасе смог добиться заключения официального союза. [224]

Максимилиан, герцог Баварский, связал себя обещанием поддержать императора в предприятии, которое впоследствии выльется в Тридцатилетнюю войну, в обмен на контроль над Пфальцем, но под давлением со стороны папы заключил союз с Францией в Фонтенбло в мае 1631 г. Франция, таким образом, оказалась перед необходимостью выполнять несовместимые обязательства — защищать Максимилиана от Густава Адольфа и в то же время оказывать поддержку Густаву Адольфу, который согласился уважать целостность Баварии только в том случае, если она будет сохранять нейтралитет. Густав, неистовый и непредсказуемый, 17 сентября разгромил у Брейтенфельда армию Католической лиги под командованием Тилли, преемника Валленштейна.

В мае 1631 г. Тилли осадил, штурмовал и взял Магдебург, единственный город, который встал на сторону Густава Адольфа. Его армия действовала с неоправданной жестокостью, убив около 20 000 человек, в результате чего протестантская Европа сплотилась вокруг шведского короля. Шведы вполне обоснованно могли считать, что Бавария нарушила нейтралитет, тем самым освободив Густава Адольфа от обязательства сохранять уважительное отношение к территориям Баварии и Католической лиги. Зимой того же года Густав Адольф успешно занял Вюрцбург, Франкфурт и Майнц, в то время как войска противной стороны опустошали все земли, которые могли захватить, в попытках прокормить себя, убивая жителей, питаясь падалью, грабя деревни и села. Германские земли были приведены в крайне бедственное состояние, и вся континентальная Европа в тревоге ждала, что будет делать Густав Адольф в следующем, 1632 г.

Возможно, для Ришелье стало большой удачей то, что Густав Адольф, который оказался не поддающимся контролю, переоценил свои силы и был убит в битве при Лютцене 16 ноября 1632 г. Зная о том, что Франция не нанесет ему удара в спину, он предложил смести находившегося перед ним Максимилиана, захватить плодородные и пока еще мирные районы между Дунаем и Альпами, невзирая на швейцарский нейтралитет, и двинуться на Вену. Он уже занял Аугсбург и Мюнхен, когда Валленштейн, вновь назначенный командующим после смерти Тилли, захватил 15 мая Прагу. Любое перемирие между Валленштейном и саксонцами угрожало бы линиям коммуникаций шведов, и Густав был вынужден отступить на север. Ришелье больше заботила Лотарингия, герцог которой в течение трех месяцев своего подчинения Людовику XIII при полной поддержке испанцев снова плел вместе с Гастоном заговор с целью посадить последнего на французский трон. Ришелье, несмотря на это, предпринимал попытки усилить французское военное присутствие в Граубюндене, где Густав нацелился на господство над перевалами.

Ришелье, как обычно, сражался при помощи аргументов закона там, где это было возможно. Его разум, в этом, вероятно, следовавший за навыками церковной практики, оставался приверженным к скрупулезным формальным процедурам, даже когда на кону стояли жизни десятков тысяч людей. «Мемуары» свидетельствуют, что Ришелье придавал огромное значение удержанию Пиньероля, являвшегося залогом французского присутствия на Итальянском полуострове. Отчасти хитростью — благодаря двум сотням французских солдат, спрятанных в подвалах крепости в Пиньероле, — а отчасти благодаря посредничеству Мазарини, ему удалось в 1631 г. оставить Пиньероль за Францией, в ответ на возмущение Испании обвинив ее в том, что испанцы разорвали Монсонский договор, проведя свои войска через Вальтеллину. Он отправился защищать перевалы и вторгся в Лотарингию, чтобы вновь привести к покорности ее герцога.