Юрий Давыдов - Анатомия террора

Говоря об обществе, исследователи имеют в виду прежде всего ту часть образованной России, что на протяжении XIX века получила название интеллигенции . Этот русизм, отмеченный во всех толковых словарях мира, до сих пор вызывает недоумение и споры ученых. Он загадочен до такой степени, что одних только определений термина «интеллигенция» насчитывается около дюжины, если не больше. Разговор об этом феномене увел бы нас далеко в сторону, поэтому скажем о нем лишь то, что совершенно необходимо для понимания событий, разворачивающихся в романе Давыдова. Ведь его героями в основном являются представители именно этого слоя населения.

Российская интеллигенция окончательно сложилась в XIX веке и имела в своем основании два потока: дворянский и разночинный – причем от десятилетия к десятилетию первый из них заметно сдавал позиции, а второй необратимо набирал силу. К концу столетия в России насчитывалось 200 тысяч человек с высшим образованием (0,2 процента от 125-миллионного населения), однако далеко не все из них могли считаться интеллигентами. К интересующей нас интеллигенции относились люди не просто образованные и не просто представлявшие свободные профессии. Российский интеллигент должен был обладать еще и целым набором определенных нравственно-политических качеств. Он обязательно являлся радетелем за счастье народа, переживал его беды, как свои собственные, был оппонентом власти и считал себя ответственным за все происходившее в государстве.

В Европе люди свободных профессий (интеллектуалы) все более оказывались вмонтированными в средний класс, у нас же этот класс не сложился окончательно и в начале XX века, оставляя интеллигенцию в неком противопоставлении другим слоям населения. В результате на ее взгляды огромное влияние оказывало то социально-культурное одиночество, в которое она попала по иронии российской истории. Во всяком случае, простой народ, как и родовитое дворянство, испытывал заметную неприязнь, основанную на непонимании, к выходцам из разночинной интеллигенции. Вспомним, как в романе И. С. Тургенева «Накануне» отец Елены Стаховой встретил известие о ее браке с Дмитрием Инсаровым: «Дочь столбового дворянина Николая Стахова вышла замуж за бродягу, за разночинца!» Все это привело к тому, что, если пользоваться словами современных исследователей, в 1860-х годах в образованной среде (особенно у радикальной молодежи)

возник некий политико-культурный образец (парадигма), в соответствии с которым люди осознавали свое место в жизни и объединялись в те или иные общественные группировки. Что же из себя представлял данный образец?

Главным героем этих лет стал нигилист, строивший свой образ на решительном противопоставлении «они» и «мы», на безусловном отрицании старого со всеми его верованиями. В «переделку» пошло все: философский идеализм, теология, христианская мораль, либерализм, эстетика романтизма. Им на смену пришли позитивизм (главенство чувственного опыта), антропология Фейербаха (с ее человекобогом), английский утилитаризм, политический радикализм, эстетика реализма. Последняя была особенно важна, так как соединила в себе практически все, перечисленное выше. Причем реализм понимался «новыми людьми» достаточно своеобразно, он подразумевал не тот мир, который есть, а тот, который должен был быть выстроен разумно мыслящими деятелями, то есть ими самими и их единомышленниками.

Миропонимание нигилиста базировалось на представлении о жизни как упорядоченном наукой мире, мире причин и следствий, мире без чудес. По формуле Д. И. Писарева, спасение и обновление России лежало в распластанной скальпелем лягушке, иными словами, по мнению нигилистов, общественной жизни не хватало таких же четких и ясных законов, которыми так гордились представители точных и естественных наук XIX века. Уже это настораживало людей, мысливших иначе, чем прогрессисты-разночинцы. Попытки выстроить мир без чудес и секретов означали победу веры в возможность написания единого для всех плана действий, единого для всех образа мыслей и стиля поведения. После этого людям оставалось строиться в шеренги и маршировать в заданном кем-то направлении, что хотелось делать далеко не всем. Между тем, подобно членам средневековых цехов, нигилисты даже внешне старались отличаться от представителей традиционных групп населения. Пледы, длинные волосы у мужчин, стриженые у женщин, синие очки, обязательное ношение бороды (поскольку бороды запрещалось носить чиновникам – «чинодралам», по выражению «новых людей») и подчеркнутое отсутствие манер. Нигилисты проповедовали также полную откровенность в общении с окружающими, видя в ней особую связь с реальностью.