Димитр Димов - Табак

Этого праздничного плебейского шума не слышали снобы, которые встречались в тихой кондитерской на бульваре Царя Освободителя, с тем чтобы потом пойти в «Болгарию». Среди них были Ирина и Бимби – она в красивом темном платье, он в светло-сером костюме, который сидел на нем безукоризненно.

– Почему ты в декабре оделся по-весеннему? – спросила Ирина удивленно.

– Это сейчас модно, – ответил Бимби.

Снисходя к ее невежеству по части светских обычаев, он объяснил, что все элегантные мужчины, которых она вскоре увидит, носят этой зимой светлые костюмы. Так как речь шла об одежде, Ирина спросила Бимби, как ему нравится ее платье.

– Немного старомодно, – установил Бимби с некоторой досадой. – Но сама ты очень красива, и этого довольно.

– Извини!.. Платье почти новое, – обиженно проговорила Ирина. – Я сшила его прошлой осенью.

Лицо Бимби приняло снисходительное выражение.

– В хорошем обществе платья выходят из моды через месяц, – сказал он с улыбкой. – А в Софии есть женщины, которые никогда не надевают одного и того же платья два раза.

– Они, должно быть, сумасшедшие.

– Нет. Просто элегантные и богатые женщины.

– И вероятно, мужей их можно только пожалеть.

– Напротив. Им можно позавидовать. У них немалые доходы.

– От чего? – не без раздражения спросила Ирина.

– От всего, – с завистью вздохнул Бимби. – От экспорта яиц, бекона, консервированных фруктов, табака…

Ирина нахмурилась. Она невольно вспомнила красные песчаные холмы, на которых крестьяне собирают табак, обливаясь потом под знойным солнцем.

– На что ты рассердилась? – спросил Бимби.

– Я не рассердилась.

– Ты не огорчайся по поводу платья, – великодушно успокоил он ее.

– А я и не думала огорчаться.

Он позвал кельнера и расплатился.

Они вышли из кондитерской и направились в «Болгарию». Снег все еще шел. Бимби махнул рукой свободному такси, но шофер не остановился, потому что принял их за пьяных студентов, которые не заплатят. Все знали, что в этот вечер обслуживать студентов приходится даром, и никто не хотел попадаться на эту удочку.

– А что еще теперь в моде? – спросила Ирина, раскрывая зонтик.

– Что еще?… – Бимби поднял воротник своего элегантного черного пальто. – Например, у дам высшего общества в моде падать в обморок от самого пустякового волнения.

– Зачем это?

– Не знаю, право!.. Вероятно, они хотят казаться чувствительными.

– Ну а еще что?

– У пожилых дам в моде ужинать в ресторане с юношами.

– А почему бы и нет?… Может быть, это их сыновья или племянники.

– Именно, – сказал Бимби. – При таких обстоятельствах юноши могут сойти за сыновей или племянников.

Перед входом в «Болгарию» толпились студенты, уверяя швейцара, что они не пьяны, и упрашивая его пустить их в пивной зал. Но швейцар, наученный опытом, и слушать их не хотел. Бимби грубо растолкал толпу и, показав швейцару какой-то билет, сразу прошел внутрь, а за ним Ирина.

– Что это за билет? – спросила она, когда они раздевались в гардеробе.

– Журналистский, – сухо ответил Бимби.

В помещении было приятно и тепло. В зале над кондитерской шел банкет профессоров, и оттуда доносился монотонный говор, а с лестницы, ведущей в дансинг, – звуки джаза.

Бимби повел Ирину к заранее заказанному, красиво сервированному столику, стоявшему у самого дансинга. Она шла, немного смущенная ярким светом и незнакомой обстановкой. Ей казалось, что все сидящие за столиками пристально смотрят на нее. Бимби приветствовал нескольких человек, одних – очень вежливым поклоном, а других – рассеянно и небрежно. Среди тех, с кем он поздоровался вежливо, была танцующая пара – красивая смуглая дама и толстенький господин с усиками. Он и Бимби обменялись приветствиями по-французски.

Ирина пришла в себя, только когда они сели за столик. Ее стеснял и непривычный холодный блеск этого ресторана, и враждебные взгляды женщин, которые сначала внимательно следили за ней, а потом вдруг отводили глаза. Танцующие покачивались в медленном ритме танго, а над ними висело облако синего табачного дыма. За соседним столиком сидел молодой белокурый человек в очках и, видимо скучая, пил вермут. Дама его, должно быть, танцевала. Бимби поздоровался с ним вежливо, но без особой теплоты.

– Это Хайльборн, – сказал он. – Третий секретарь немецкого посольства. Но, вероятно, его отзовут.

– Почему?

– Немцы меняют свои дипломатические кадры.

Смуглая дама и господин с усиками снова поравнялись со столом, за которым сидели Ирина и Бимби.