Степан Злобин - По обрывистому пути

— Плохо танцую, Анемаиса Адамовна! — отозвался Шевцов.

Старшие Фотины, Лихарев и Родзевич жались в уголке гостиной, чтобы дать больший простор танцующим.

Горничная выглянула в дверь из прихожей, встретилась значительным взглядом с хозяйкой. Анемаиса Адамовна попросила извинения и оставила своего кавалера. Шевцов поспешил за ней.

— Я обещал встречать Новый год у своего крестного. Извините, Анемаиса Адамовна, там будет обида ужасная, если я не приду. Едва успею домчаться, — сказал он.

— Очень жаль, дорогой. Но вы появитесь завтра на детской елке? — спросила Рощина.

— Непременно. А сейчас разрешите мне по-английски исчезнуть, не беспокоя поклонами ваших гостей.

— Надеюсь, они не обидятся. Желаю вам в новом году окончить гимназию с золотой медалью и нагнать ваших друзей студентов, — сказала Рощина, подав ему руку для поцелуя.

— Спасибо. Золотая медаль мне, кажется, обеспечена. Желаю и вам счастья и радости, — ответил Володя.

Анемаиса Адамовна не совсем поверила, что Володя ушел потому, что обещал крестному, или потому, что предпочитал общество простых железнодорожных рабочих студенческой компании.

«Стесняется он своей гимназической курточки… Вырос! А все же не новую шить в восьмом классе… Взрослый юноша… Подарить бы костюм, так может обидеться!» — думала Анемаиса Адамовна, направляясь, чтобы проверить ревнивым взглядом хозяйки готовность новогоднего стола…

У Ивана Петровича Баграмова, помимо транспорта нелегальной почты, в доме Рощина была и еще забота.

Вдова, сестра кухарки, служившей у Рощиных много лет, жила в том селе, где доктор Баграмов работал в больнице. Когда ее старшего сына взяли в солдаты и угнали в Китай, доктор устроил вдову сиделкой к себе в больницу, а младшего ее сына, Сашу, сам подготовил во второй класс гимназии.

Саша стал жить по зимам в доме у Рощиных, в комнатенке тетки. Учился он хорошо и теперь уже был пятиклассником. Как вдруг под самое рождество Рощин письмом сообщил Баграмову об исключении Саши из гимназии.

Рощин писал невнятно только о том, что у Саши произошла неприятность на почве столкновения его с одноклассником, вице-губернаторским сыном, что в дело замешана нелегальщина.

Теперь Баграмову предстояло расспросить все подробно у Саши, а для хлопот о нем, вероятно, приехать после каникул в гимназии. Было похоже на то, что Рощин не очень жаждет вмешаться в Сашину судьбу. Доктор подозревал в этом влияние Анемаисы Адамовны, которая всячески оберегает Витю от «вредных» воздействий. Может быть, в исключении Саши ей уже померещились будущие собственные неприятности из-за Виктора…

Баграмов вышел вслед за Володей в прихожую, подал ему плотную пачку бумаги.

— Вы куда же, Володя?! — раздался в этот миг жалобный возглас Вити.

— Я обещался прийти к своему крестному, дяде Грише, — сказал Шевцов.

— А завтра на елку? — огорченно спросил Витя.

— На елку к тебе приду. До свиданья.

— А вы обещали сегодня помочь зажигать, — заикнулся Витя.

— Я помогу, — сказал доктор Баграмов, сам запирая дверь за Шевцовым. — А где же Саша? Я что-то не вижу его.

— Спрятался он к себе в комнату, — шепнул Витя таинственно.

— От кого? — в тон ему шепотом спросил доктор.

— От вас же… С катанья приехал, увидел вас и убежал.

— Идем к нему вместе, — позвал Баграмов, направляясь в комнатушку при кухне, которую занимала кухарка Рощиных с четырнадцатилетним племянником.

— Иван Петрович, ей-богу же Саша не виноват, вы его не ругайте… Вся гимназия знает, что правильно сделал. Папа вам написал обо всем… Вы письмо получили?

— Получил, не волнуйся, пожалуйста. Я его не хочу казнить, — сказал доктор.

— Я знаю, что не казнить. Его и ругать нельзя. Он по правде, по-честному, вся гимназия знает, ей-богу! Хотите, перекрещусь!.. Вот, честное слово, во всем виноват Трубачевский, скотина!

— Ух ты, адвокат! — ласково усмехнулся Баграмов. — Да я и не хочу сейчас разбираться. Ведь праздник! Значит, потом разберемся.

— Витенька, мама сказали — пора зажигать елку! — послышался голос горничной в коридоре.

Доктор толкнул дверь в комнатку возле кухни.

Угловатый подросток Саша выскочил из-за стола, за которым сидел с книгой.

— Крамольник и потрясатель основ, забастовщик, здравствуй! — воскликнул доктор. — Куда ты скрылся? Руки вверх! Мы тебя арестуем, и идем зажигать елку!

— Не пойду! — угрюмо ответил Саша.

— Прежде всего — здравствуй! И с наступающим новым столетием, Сашка! — сказал Баграмов. — Обещаю тебе, что никто твоих дел обсуждать не станет. Идем зажигать елку. Ишь как ты вырос за эти месяцы! До самой высокой свечки достанешь.