Василий Колташов: Мальчик из Фракии

— Попался, римля-ни-н, — негромко проревел человек-борода. — Давайте сюда! Ну? Быстрее!

— Как зайца словил. Умеешь, охотник!

— Вот знал я что повезет. Приметы такие были, добрые, — добавил другой, хрипловатый голос.

Глаза пойманного ребенка метнулись. Малыш заметил ещё троих бандитов. Двое из них подошли, пробравшись сквозь кустарник. Они держали дротики на плечах. Мальчик понял — эти двое поджидали его в траве. Сумей он вырваться из лап рыжебородого, они остановили бы его без особых усилий. Третий стоял справа от головореза сжимавшего Амвра. В руках у него был лук. По грозному виду схвативших его людей и непонятной речи, мальчик догадался, что попал не к подданным империи.

— Варвары! — с ужасом попытался промычать он.

Немало страшных историй слышал малыш от пастухов о людях приходивших из-за Дуная грабить и убивать. Рассказывали, что, впадая в ярость, они превращаются в волков и даже могут ходить под водой. Еще говорили, будто варвары способны оборачиваться змеями и проползать где угодно. Всегда внезапные в нападении, жадные до добычи, дикари из пастушеских легенд не прощали ничего и никого не оставляли в живых. Также Амвр слышал, что варвары пьют кровь христиан и приносят в жертву младенцев. Безумный ужас охватил мальчика мгновенно, как только он понял, в чьих руках оказался. «Спаси меня, господи!» — пронеслось в голове ребенка. Деревянный крестик на груди должен был исполнить свое предназначение: защитить от беды. Разве могло быть иначе?

— Римлянин, — усмехнулся беловолосый юноша, опуская дротик.

— Уж очень жалкий, — заметил другой воин, виски которого закрывали русые косички. — Как мышонок. Только не пищит.

— Да у него рот зажат, — сверкнул серебряной серьгой молодой варвар.

— Смотри-ка, а он не обделался — храбрец.

— Совсем сопливый. Никуда не годится.

— Хватит трепаться! Ты, Часлав, тоже помолчи. Тебе он на что? Ты с него идола тесать будешь или нам нужно проведать путь!? — оборвал все замечания рыжий. — Забыли для чего мы здесь!? Кто тут думает, что мы пришли ради добычи!? Разорвал бы…

Перепуганный мальчик не мог даже пошевелиться. Только его встревоженный взгляд, вцепившийся в рыжего варвара, выдавал в теле хоть какую-то жизнь.

— Вытаращил глаза!

— Давай спрашивай, Рыва!

— Хватит нас учить. Мы с тобой согласны. Не для добычи пришли, знаем. Ну?

Рыжебородый варвар надулся и, выдавливая из себя слова подзабытой речи, произнёс:

— Ты местный?

Амвр кивнул головой — это было его первым движением. Рот мальчика уже никто не сжимал, но язык в нём не мог ещё повернуться.

— Ты знаешь тайную дорогу к Дунаю?

— Тайную? — переспросил Амвр. Он удивился.

«Как это на проклятой латыни?» — мысленно проворчал Рыва. Брови его напряглись. Он отчаянно подбирал слова. Капли пота выступили на лице.

— Без людей. Чтобы никого!

— Да, — ответил мальчик.

— Я отпущу тебя. Доведи нас к реке. Нам нужно выйти вон за ту гору. Незаметно для крепости! Знаешь дорогу?

— Да.

— Поведешь нас?

— Поведу.

Варвары не связали Амвра, но и не отпускали его больше чем на шаг. Пройдя через злополучные заросли кустарника, все пятеро углубились в лес. Рыва спросил у мальчика его имя. Спросил, кто он и чем занимается. Ребенок поведал, что он помощник пастуха и вырос в этих местах. Мизия была его домом. Здесь редко можно было встретить людей. Практически пустыми стояли многие построенные во времена Юстиниана крепости. Встречались заброшенные поселения и разрушенные города. Обитателей их унесли болезни, голод, мятежи и набеги варваров.

На привале Рыва угостил ребенка соленой свининой, хлебом и вином, которое малыш нес пастухам. Один из молодых воинов дал мальчику кусок медовой лепешки. Пища развеяла страхи. Варвары не казались отныне пугающими. Амвр почувствовал, что больше не боится их, больше не думает, как в первые часы, убежать, выбрав момент. Теперь им двигало любопытство. Интересно было больше узнать, больше понять и запомнить. Варвары не выглядели злобными героями пастушеских сказок. Они даже казались малышу добрее обычных людей — тех, что он знал в своей жизни.

Идя по лесу, молодые воины все время шутили, подражали птицам. Передразнивали их. Амвр не понимал всего. Но каждый раз, поддаваясь общему настроению, он тоже начинал тихонько смеяться. Жители севера тыкали в него пальцами и улыбались. И все же ребенок ощущал себя пленником. Но страшнее этого была мысль о неминуемых побоях за «лживые басни» и «украденное вино». Никто ничего не прощал в этой жизни маленькому рабу.