Василий Ажаев - Вагон

Если у лагерника, к примеру, необходимость пожаловаться на что-то или на кого-то, он может изложить жалобу на бумаге и опустить ее в «ящик для заявлений». Такой ящик висит при входе в барак, и шутники называют его «ящик для дураков».

Говорят, есть и парикмахерская. Один парикмахер на всю зону. Будучи деловым человеком, он сам стрижет и бреет начальство, а для остальных организовал самообслуживание, «самоуголок» — на полочке лежат безопасная бритва, кусочек мыла, помазок и блюдце, на стене квадратик зеркала и над всем этим устройством призыв:

Месяц за месяцем, месяц за месяцем новичок становится настоящим лагерником, привыкает. Ты тоже привыкнешь, Митя. Привыкнешь говорить о себе условно, этаким кодом. Предположим, кто-то в зоне спрашивает: «За что сидишь?» Ты называешь статью и срок наказания. На твой вопрос отвечают таким же кодом. И он и ты молчите, когда кто-нибудь из лагерной администрации повторяет: «Искупишь вину перед народом». Никто не возражает, мол, мне нечего искупать. Из разговора с большим начальником ты понял: о своей невиновности и о прочих таких вещах говорить бесполезно. Тебе ответят: «Все невиновные, известно». Или: «Выходит, по-твоему, органы сажают в лагеря невиновных, а?»

Единственное то, что работа не бессмысленная, нужная стране. Строим Транссибирскую железную дорогу. Однопутка превращается в первоклассную магистраль, создастся БАМ — Байкало-Амурская дорога к океану, которая пронижет стальной нитью северные районы Восточной Сибири и Дальнего Востока, принесет жизнь на неуютные, малонаселенные и вечномерзлые земли Советского Союза. Больше того, строительство имеет особое значение: артерия, связывающая Дальний Восток со всей страной, будет отодвинута от границ к северу, в места почти неприступные.

Твое дело на стройке — лаборатория. Размещается она в неуклюжем, похожем на длинный барак помещении. Едва войдешь внутрь — высокие столы, химическое стекло, приборы для испытаний материалов. Тебе сразу сообщили: руководитель лаборатории — не просто химик. Он профессор, видный ученый. Осужден по «шахтинскому процессу» и не имеет права на звание профессора, правильнее называть его «бывший профессор».

Подходя впервые к лаборатории, невольно замедляешь и замедляешь шаги. Что ждет там тебя? Какие люди, какая работа? Пришел рано, до звонка, и сразу согрела приветливость незнакомых людей в одинаковых серых ватниках. К москвичу интерес обострился, пришлось рассказать, где жил. Правда ли, что снесли Сухаревскую башню и в самом ли деле строится метро в районе Каланчевской площади?

У профессора, как у москвича, нашлось тоже много вопросов. Твоя квалификация его вполне устроила. Он вызвал заместителя, и они мгновенно сочинили приказ о зачислении тебя техником-лаборантом с сего числа (именно с сего числа пошел тебе паек с приварком и, что гораздо важнее, зачеты: считать день за два!).

Показали рабочее место: комнатка с большим прессом, стол, стул. Предстояло с помощью пресса испытывать на прочность бетон, из которого на далекой трассе складывались мосты, трубы и прочие сооружения. Ознакомившись с инструкцией и выслушав недолгие объяснения, приступил и в первый же день освоил работу. Сначала приносил со двора холодные кубики и аккуратно укладывал их стенками. Потом хватал увесистый гладкостенный, запотевший в тепле куб 20x20x20 сантиметров и ставил его на полированную площадку пресса. Движением рычага нагнетал давление и следил за стрелкой манометра. В какое-то мгновение стрелка замирала, начинала дрожать и бетонный куб разваливался на куски. Ты отмечал показание манометра и производил несложный расчет. В итоге выяснялась прочность кубика и прочность железнодорожного моста, сложенного из одного и того же бетона. Данные ты записывал в лабораторный журнал и в паспорт моста. Вот и все.

Работа немудреная, главное, она, говорят, полезна для стройки, полезна для страны. Ты берешь кубик, давишь его на прессе, делаешь расчет, записываешь результат. Берешь кубик, давишь, записываешь. Берешь кубик, давишь, записываешь. Работы хватает от звонка до звонка. Привыкнешь, Митя. «Не так уж страшно…» Берешь кубик, давишь, записываешь…

Твои товарищи тоже вроде при деле, им удалось устроиться поблизости. Не зря же говорят старожилы: чем дальше от управления, тем хуже работягам, мелкое начальство безжалостно тиранит, жаднее отрывает куски от пайка.