Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно

— О, о, кто-нибудь знает, где он? — спросил Ясон, едва не плача.

Афинянин Фалер ответил:

— Увы, благородный Ясон около часа назад, или, возможно, меньше, по крайней мере, прежде, чем Фронт поднял тревогу во дворце, я встретил нашего товарища Бута в коридоре. «Смотри, Фалер, — сказал он. — Я не вынесу, если покину Эа, не отведав колхского горного меду, который Автолик и два его брата считают ядовитым. У меня кусок сот, полных сладкого меда, принесенного сегодня утром из горного леса азалий. Понюхай, как изысканно пахнет. Попробуй немного, дорогой Фалер, как собираюсь попробовать и я. Давай вместе убедимся, что эти фессалийские волки — легковерные глупцы». Но я ответил: «Нет, Бут, нет. Пусть лихо само меня ищет, я его искать не отправлюсь». Тогда Бут поднес соты к губам и, лизнув их сперва языком, откусил и набил полный рот. Он сказал: «У меда горький, но приятный вкус. Вот видишь, я не раздулся и не умер ни с того ни с сего! Ну, попробуй, умоляю тебя, Фалер!» Но я снова отказался, повернулся и покинул его, предоставив ему самому доедать свои соты. С тех пор я его не видел и ничего не слышал о нем.

Ясон сказал:

— Бог Аполлон, когда поймет крайность обстоятельств, несомненно, освободит нас от клятвы взаимопомощи, которую мы дали его именем. Ибо если мы пошлем в город отряд, чтобы спасти Бута, который, возможно, уже умер от яда, ни один из нас не имеет надежды благополучно вернуться; а нам не будет хватать гребцов и бегство для оставшихся окажется невозможным. Неужели безумная и самонадеянная выходка Бута должна быть смертным приговором его товарищам, равно как и ему? Я говорю — нет. Отчаливаем, аргонавты! Пусть Бут, коли уж он такой знающий по части пчел, сам выбирается из потревоженного улья Эа, откуда мы уже осмелились похитить и золотой мед, то есть — Руно, и юную царицу пчел Медею.

Некоторые из аргонавтов, хотя и немногие, похвалили эту благоразумную речь. Другие негодующе запротестовали — не только афиняне, но также Ифит, Мопс и Адмет из уважения к Аполлону, ибо они не осмелились нарушить клятву, которую дали его именем.

Авгий Элидский сказал:

— Закон Аполлона таков: «Никаких крайностей». Доставим же удовольствие Стрелку, не доводя до крайности нашу верность глупцу.

Эта речь разгневала Аталанту, которая спрыгнула за борт и спросила:

— Кто здесь человек чести и осмелится вернуться со мной в Эа? Или только потому, что Ясон и Авгий — трусы, мы, остальные, бросим Бута, чтобы его похоронили по-колхски и чтобы его ожидала та самая жестокая участь, от которой мы были посланы избавить Фрикса?

Ее вызов принял Мелеагр, а также Ифит, Фалер, Мопс и Адмет, Аргус же отказался из-за своей хромоты; а когда Анкей Маленький увидел, что остальные не решаются присоединиться, он предложил себя седьмым. Аталанта спросила:

— А не пойдет ли кто-нибудь из тех, кто говорит по-колхски?

Меланион, сын Фрикса, ответил:

— Я пойду. Мои волосы и лицо темнее, чем у братьев, и я могу пройти незамеченным среди колхов. Кроме того, я был до сих пор самым храбрым из четверых.

Аталанта похвалила Меланиона, и они выступили вместе, ввосьмером, и тогда Ясон их окликнул. Он сказал Аталанте, что она лишила корабль слишком многих гребцов: она должна пятерых из семи оставить на борту. Поэтому она выбрала себе в спутники Ифита и Меланиона. Но Мелеагр и Фалер тем не менее двинулись вместе с ней во тьму.

Оставшиеся аргонавты ждали их на скамьях. Каждый молился вслух богу или богине, которых особенно почитал, моля о помощи и щедро обещая жертвы и благодарственные дары. Наконец Ясон сказал:

— Товарищи, будьте наготове с оружием, чтобы поддержать по возвращении Аталанту и ее отряд. Мопс, держи под рукой повязки и мази для раненых. Линкей, пойди и встань на том холме, который называют Спиной Овна, и неси вахту.

Но сам он остался на корабле — утешать Медею, которая сотрясалась от рыданий и не могла вымолвить ни слова.

Тем временем, поскольку дворцовых стражей, равно ненавидевших и тавров, и албанцев, невозможно было заставить вмешаться и воспрепятствовать их взаимоистреблению, Ээт послал человека к Ясону, прося помощи аргонавтов. Посланец вернулся с сообщением, что Ясона нет в крыле, где разместили аргонавтов, и что там вообще не осталось ни одного грека, за исключением Пчелиного Царя (так он назвал Бута), которого он нашел лежащим без чувств в коридоре. Ээт сразу догадался, что случилось: греки задумали искалечить быков, чтобы албанцы и тавры вцепились друг другу в глотки, а его родные внуки, которые теперь тоже исчезли, были сообщниками Ясона.