Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно

Наутро третьего дня путешествия по реке лес поредел, и с северных гор сбежал, бурля, мощный приток Фасиса — Сурос. У его устья стоял поселок из плетеных хижин, обмазанных глиной. Здесь аргонавты впервые увидели крестьян-колхов с тощими ногами и волосами, густыми, как шерсть. Они были одеты в короткие белые полотняные рубашки и носили за ушами красные цветы. Аргей, сын Фрикса, сказал:

— Это веселый и праздный народ, и все же они постоянно думают о смерти. Фасис — их Нил и, подобно своим сородичам-египтянам, они почитают ибиса и обрезают себе крайнюю плоть.

Стада буйволов валялись на сырых лугах, а на голове у каждого стояла маленькая птичка, клевавшая многочисленных паразитов.

— Эти буйволиные пташки тоже почитаются, — сказал Аргей.

К полудню речные берега стали тверже, а течение усилилось; но крепкий юго-западный ветер нес их вперед, так что работать веслами и не требовалось. Появилось еще несколько поселков, каждый — с молом и пришвартованным вдоль него рядом долбленых челноков. Путники снова увидели лошадей, и коров, и цветущие поля голубого льна, и поля проса, почти созревшего для жатвы; и женщин, моющихся у воды, и маленьких нагих детишек, играющих и столь увлеченных игрой, что они даже не взглянули на проходивший мимо корабль. Женщины, подобно египтянкам, подводили края век. Там и сям виднелись зловонные рощи-кладбища из увешанных бесформенными свертками ив, некоторые свертки разрывали грифы и стервятники. Аргонавты затыкали ноздри остро пахнущими листьями, проплывая мимо.

Сыновья Фрикса выкрикивали приветствия у каждого поселка, и поскольку «Арго» снова был замаскирован колхийской головой кобылы, все считали, что они возвращаются из плавания, в которое вышли несколько дней назад, так как знамения были не благоприятные. Аргонавтов поразило, как зелена равнина, о которой Орфей сообщил, что она куда лучше орошается, чем долина Нила, и что климат здесь лучше. На ней часто снимают три урожая в год с одного поля, лоза дает виноград на второй год, и не требуется окапывать корни или подрезать побеги, разве что — каждые четыре года. Но сыновья Фрикса предупредили аргонавтов, чтобы те остерегались змей — ибо чем обильней страна, тем более ядовиты ее порождения — и тарантулов, вида пауков, укус которых заставляет одного умирать, рыдая о мнимой потере родичей а другого — смеясь своим собственным шуткам, которых никто другой не может понять.

— Идасу не потребуется укуса тарантула, чтобы он умер, смеясь над такого рода шутками, — с горечью вставил Кастор, и слова его некоторым образом оказались пророческими.

В ту ночь корабль пришвартовался у островка в среднем течении, они выбрались на сушу и развели костер, зная, что всего несколько миль отделяет их от цели, высокостенного города Эа, который стоит в кольце гор у соединения двух великих рек, Главка и Фасиса. Они поужинали мясом буйвола, которого поймали, когда тот спустился к реке на водопой; сыновья Фрикса решили, что это — заблудившееся животное и, следовательно — законная добыча. Несколько дней путники не ели жареного мяса, и хотя оно было твердым, словно кожа, все взбодрились. Мелеагр и Аталанта сидели рука об руку, словно жених и невеста на свадебном пиру, ибо страх смерти воспламенял их страсть и придавал им безрассудства.

Наконец заговорил Ясон:

— Наша надежда — боги, но они нам не помогут, если мы себе не поможем сами. Заточите свое оружие, товарищи, о мой серифанский точильный камень, и укрепите свои сердца верой в Бессмертных. Нам предстоят суровые испытания.

Идас откликнулся какой-то глупостью, и последовало молчание, которое наконец стало невыносимым, а такое долгое молчание можно было достойно нарушить только словами глубочайшей мудрости, каждый оглядывался на соседей, но в ответ на него глядели непроницаемые лица. Наконец раздался скрипучий голос Аскалафа:

— Товарищи, послушайте меня! Хотя мы можем сделать наконечники копий острыми, как иголки, а лезвия мечей — острыми, как бритвы, есть только один человек, который может вытащить нас из этой трясины, тот самый, который подобно Блуждающему Огоньку, нас в нее завел — Ясон, сын Эсона. Сам Геркулес избрал его нашим капитаном и повиновался ему, пока оставался с нами. А с чего бы это? Ясон — искусный лучник, но не равен Фалеру или Аталанте; он хорошо метает дротик, но не так хорошо, как Аталанта, Мелеагр или даже я; он владеет копьем, но не с таким искусством или отвагой, как Идас; он ничего не смыслит в музыке, если не считать барабана и флейты; не умеет плавать; никудышный кулачный боец; он хорошо научился работать веслом, но он не моряк; он не живописец; не чародей; зрение у него не острее обычного; в красноречии он уступит любому из нас, кроме Идаса и, возможно, меня; он опрометчив, неверен, угрюм и молод. И все же Геркулес избрал его нашим капитаном и повиновался ему. Я снова спрашиваю: почему? Товарищи, да потому, что он обладает неким могуществом, которого нам, остальным, недостает; и благородный кентавр прямо сказал нам устами Геркулеса, в чем выражается это могущество.