Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 2. Божественный Клавдий и его жена Мессалина.

К этому времени сенаторы разошлись, а Кассий, Луп и Тигр спорили, стоя в пустом вестибюле. Когда Кассий посмотрел вокруг и увидел, что они остались одни, он разразился смехом:

— Ну не смешно ли нам, не кому-либо, а нам, ссориться между собой! Тигр, пойдем позавтракаем. И ты с нами, Луп! Пошли!

Я тоже в это время завтракал, проспав немногим более часа; и тут мне сообщили, что в лагерь прибыли консулы и эти твердокаменные республиканцы-сенаторы, участвовавшие в полночном заседании и желающие засвидетельствовать свое почтение и поздравить с восшествием на престол. Полковники были очень довольны и насмешливо сказали:

— Они пришли слишком рано, пусть подождут.

Я не выспался и был не в духе; что до меня, сказал я, у меня нет желания их принимать: я предпочитаю людей, у которых хватает храбрости не отступать от своих убеждений. Я постарался выбросить сенаторов из головы и продолжал свой завтрак. Хорошо, Ирод, поистине вездесущий в эти два богатых событиями дня, спас им жизнь. Германцы напились, и у них зудели руки от желания подраться; схватив ассагаи, они уже были готовы убить сенаторов, упавших на колени с мольбой о пощаде. Гвардейцы не делали никаких попыток вмешаться. Ироду пришлось прибегнуть к моему имени, чтобы утихомирить германцев. Он вошел в столовую, как только поместил вызволенных им из беды сенаторов в безопасное место, и сказал шутливо:

— Прости меня, цезарь, но я не думал, что ты так серьезно примешь мой совет наступить сенату на горло. С беднягами надо обращаться помягче. Если с ними что-нибудь случится, где ты еще раздобудешь таких поразительных подхалимов?

Мне становилось все трудней и трудней держаться республиканских взглядов. Что за комедия — я, единственный настоящий противник монархии, вынужден выступать в роли монарха! По совету Ирода я потребовал, чтобы сенаторы встретили меня во дворце. Офицеры не чинили препятствий моему уходу из лагеря. Гвардейская дивизия в полном составе сопровождала меня почетным эскортом: девять батальонов впереди, три — сзади, за ними все остальные войска, в первых рядах — дворцовая стража. И тут произошел крайне неприятный инцидент, приведший меня в полное замешательство. Кассий и Тигр, позавтракав, присоединились к параду и встали во главе дворцовой стражи, по обе стороны от Лупа. Я об этом ничего не знал, так как они находились далеко от моего портшеза. Дворцовая стража, привыкшая подчиняться Кассию и Тигру, решила, что они действуют согласно приказу Руфрия, нового командующего гвардией, хотя в действительности Руфрий послал им обоим уведомление о том, что они сняты с должности. Все окружающие были озадачены, но когда сообразили, что эта троица сознательно нарушает приказ, шумно выразили свое возмущение. Один из защитников народа побежал вдоль колонны, чтобы сообщить мне о случившемся. Я не представлял, что мне сказать или сделать, но не мог закрыть глаза на их вызывающий поступок: они демонстративно не повиновались приказу Руфрия и моей императорской власти.

Когда мы достигли дворца, я попросил Ирода, Вителлия, Руфрия и Мессалину (которая приветствовала меня с величайшим восторгом) немедля собраться на совет относительно того, что мне следует предпринять. Войска стояли строем вокруг дворца, Кассий, Тигр и Луп все еще были среди них; они громко, уверенно разговаривали между собой, но другие офицеры держались от них в стороне.

Я открыл совет, сказав, что, хоть Калигула был мне племянником и я обещал его отцу, моему дорогому брату Германику, оберегать его от опасности и заботиться о нем, я не могу винить Кассия за убийство. Калигула сам всячески напрашивался на то, чтобы его убили. Я сказал также, что у Кассия лучший послужной список в армии, и, если бы я был уверен, что он нанес удар, движимый благородными мотивами, к примеру такими, которые вдохновляли второго Брута, я бы с радостью простил его. Но каковы были в действительности его мотивы? Вот в чем вопрос.

Первым заговорил Руфрий.

— Теперь Кассий утверждает, будто нанес удар во имя свободы, но на самом деле его толкнула на это обида: Калигула задел его самолюбие тем, что без конца дразнил его, давая нелепые и неприличные пароли.

Вителлий:

— Если бы он нанес удар в пылу гнева, можно было бы сделать на это скидку, но заговор был задуман много дней, даже месяцев назад и убийство было совершено хладнокровно. Кассий сознательно на него пошел.

Мессалина:

— Ты забываешь, что он совершил не обычное убийство, что он нарушил присягу — торжественную клятву безоговорочной верности своему императору. За это он лишился права на жизнь. Если бы он был честным человеком, он бы уже давно принял смерть от собственного меча.