Виктор Юнак - Дань кровью [Роман]

— И только с ней лично. Слышите? Никаких: от ее лица. Я этого не люблю.

— Слышал? — прикрикнул воевода на стоявшего ближе всех к нему ратника. — Живо за ее величеством и за управителем! Живо!

И едва только ратник повернулся, чтобы бежать, Мирко поторопился успокоить непрошеного грозного гостя:

— За ее величеством уже послано. Тебе, Балша, придется потерпеть самую малость.

Успокоенный Балша слез с коня и снял с головы остроконечный шлем. Бояться ему было нечего: костурцы не посмеют покуситься на его жизнь — за Балшей стоял его брат, а страх перед Балшичами был огромен.

— Всем спешиться! — приказал Балша.

Дружинники Балши быстро и легко спрыгнули с коней и окружили своего господина. Ворча и ругаясь, медленно слезали рыцари со своих коней, также закованных в латы, защищавшие грудь, спину и морду. Брюкнер, кажется, начинал понимать, что Балша собирался взять Костур, не прибегая к применению оружия. Да и то сказать, он ведь повел рыцарей не на открытый бой в чистом поле, а на город, защищенный со всех сторон каменными стенами. А где это видано, чтобы рыцари штурмовали крепость? Рыцарь хорош в поединке с воином, а не со стеной. А раз Балша не собирается применять оружие, раз он хочет вести с осажденными переговоры, значит, если те мирно откроют ворота, войско войдет в город не как завоеватель, не как враг, а как, по меньшей мере, обещавший ничего не трогать и не грабить победитель. Но в таком случае какая же нажива ждет его ребят? Никакая! Если же королева откажется открыть ворота, Балше придется молча убраться, так как штурмовать город ему нечем, а костурцы ни за что не покинут крепость, чтобы схватиться с рыцарями в открытом бою. Для того же, чтобы обложить город, у Балши просто не хватит сил, да и не станут рыцари (рыцари!) заниматься таким неблагодарным делом, как осада.

Потрясенный своим открытием и кипя от гнева, Брюкнер решительно направился к Балше. Солнце нещадно жгло землю и все живое, что на ней находилось. Весь истекая потом, сверкая на солнце медью и позолотой своих доспехов, Брюкнер остановился всего в нескольких шагах от Балши.

— На кой черт ты взял нас в этот поход? — зло гаркнул рыцарь.

Балша, успевший уже устроиться в тени старого разлапистого бука, не столько от неожиданности, сколько от испуга вскочил на ноги. Дружинники тут же ощетинились копьями, окружая и защищая своего господина, однако Брюкнер даже не обратил на них внимания: что могут сделать пятьдесят легковооруженных ратников, пусть и физически могучих, с пятьюстами закованными в броню рыцарями.

— Ты о чем, Брюкнер! — Балша быстро оправился от внезапного испуга и, желая показать, что он нисколько не боится грозного рыцаря, раздвинул ряды своих дружинников-телохранителей и вышел вперед.

— Я о том, что мои ребята привыкли из каждого похода возвращаться с добычей.

— А кто тебе сказал, что на сей раз добычи не будет? — Балша смело взглянул в глаза Брюкнеру, и тот не выдержал, отвел их в сторону.

Такой прямой ответ смутил рыцаря.

— Но ведь боя не будет?

— Так тебя что больше волнует: бой или добыча?

— Добыча! — во весь голос захохотал Брюкнер, дружески хлопнув Балшу со всей силой кулаком по плечу.

Однако Балша, которого природа тоже не обидела силой, устоял на ногах и, также засмеявшись, хлопнул в ответ по плечу Брюкнера.

В этот момент на надвратной башне появилась королева Елена. На солнце сверкали ее украшения и наряд и снизу казалось, что Елена озарена божественным сиянием. Голова ее была украшена высокой золотой короной, облагороженной драгоценными камнями. Из-под короны ниспадала на плечи белая вуаль, украшенная клетчатым орнаментом с точкой посередине. Легкая пелерина, лежавшая на плечах, состояла из шитых золотом лент, густо усыпанных бисером и драгоценными камнями. От шеи через грудь почти до самой земли спускался лорос, также густо усеянный бисером, а по кайме украшенный золотой бахромой. Лорос обвивался вокруг левого бедра, и конец его Елена держала в правой руке. В ушах были большие золотые серьги с четырьмя рубинами и с двадцатью крупными, оправленными золотом зернами бисера. Широкий пурпурный плащ с длинными, ниже колен, рукавами из дорогой материи с необыкновенным орнаментом и красные кожаные сапожки заканчивали туалет королевы. Немного позади с обеих сторон стояла ее свита, вся в красных плащах.

Представившееся глазам грубых ратников редкое зрелище было подобно сошествию Христа на землю. Успевшие уже удобно устроиться на отдых дружинники Балши и рыцари тотчас повскакали на ноги и с открытыми ртами уставились на башню, которую освятила своим выходом сама королева. И Брюкнер заворожено вперился в прекрасное лицо Елены. Даже Балша, насмехавшийся и часто унижавший (в основном, правда, угрозами) короля Марко, не говоря уж о Елене, не смог сдержать в момент появления Елены внутренний трепет.