Виктор Юнак: Дань кровью [Роман]

Крылья были гораздо многочисленней — где-то около шестнадцати тысяч каждое. И впереди каждого крыла Мурат поставил по тысяче лучников. Это было специально обученное войско, по своему военному искусству превосходившее даже янычар, неплохих лучников.

Мурат вместе с Баязетом объезжал строй своих воинов. Султан больших речей не произносил, но заверил своих подданных, что победителей, особенно отличившихся в бою, ждут богатые дары. И воины Аллаха верили своему повелителю, ибо война всегда возвышала храброго воина (независимо от его прежнего достатка) и ниспровергала труса (пусть даже он и был состоятельным). На этом и строилась военная доктрина Османской империи.

Князь Лазарь понимал, что Мурат перехватил у него инициативу в тактическом построении на поле боя. И причина заключалась в том, что ни Влатко Вукович, ни Вук Бранкович не желали признавать в Лазаре Хребеляновиче своего верховного командира. Но в результате этого и не удалось сербам навязать врагу свою тактику построения. И теперь, чтобы не быть окруженными, сербы вынуждены были растянуться по тому же фронту, что и османы, но так как их было чуть ли не вдвое меньше, чем османов, то и глубина сербского войска во столько же раз была меньше.

В центре стоял князь Лазарь с тремя тысячами конных латников в первой линии и с пешцами во второй. Под его началом были Милош Обилии, Милан Топличанин, Иван Косанчич, Юг Богдан со своими девятью сыновьями, Стефан и Лазарь Мусичи, Краимир и Дамьян Оливеровичи — с людьми из Шумадии, Подринья, Старого Влаха, Браничева, Кучева и Поморавья, а также Реля Крылатый со своими зетчанами.

На правом фланге находился Вук Бранкович с пятью тысячами косовцев и подринцев; на левом — Влатко Вукович с пятью тысячами боснийцев, хумцев и хорватов.

У каждого великаша впереди его дружины стояли лучники.

Пятнадцатитысячное войско Лазаря было настолько растянуто, что правый фланг его центра оказался против левого крыла османов, возглавляемого Якубом Челебией.

Наступал решительный час. Князь Лазарь, облаченный в боевые доспехи, выехал перед своим войском, повернулся к нему лицом и некоторое время молча, усталыми глазами обводил преданно смотревших на него воинов. Он понимал, что нужно им его теплое, но решительное слово. И он заговорил.

— Храбрые мои товарищи и братья! Великаши и властели, воеводы и простые вои! Покажите сегодня варварам басурманским всю вашу доблесть, непоколебимость и отвагу, презирая саму смерть. Доблесть, которая вас доныне подняла выше звезд, во славу всей Сербии! — Слова у князя вырывались из самого сердца, и воины, затаив дыхание, ловили каждый звук. — Что мы можем сделать? Мы можем умереть, но как люди. Мы можем лишиться жизни, но для себя с честью, а для врага с уроном. Мы можем сделать так, что конечный итог жизни, к которому приходят все рожденные на земле, будет в нашу пользу, а врагу на погибель. Разве не намного лучше умереть со славой, чем жить с позором? Разве не лучше умереть прежде, чем сам пожелаешь себе смерти? Скажите мне, коли не согласны быть их рабами, разве вы не хотите умереть, как и другие, если всем суждено умереть?.. Разве не лучше, если уж когда суждено умереть, умереть вооруженным и честным человеком, чем голым, в цепях и зарезанным, как скотина? Разве смерть не что иное, как завершение всех зол?

Князь Лазарь на миг замолчал, переводя дыхание. Молчало и войско, пораженное словами князя.

— Она, как говорит нам разум, не может быть ни трудной, поскольку случается вдруг, ни горькой, поскольку с нею прекращаются все муки и страдания, ни постылой, поскольку бывает лишь раз. Посему не стоит бояться смерти, даже если вам предстоит умереть! Если жизнь больше невмоготу, умрем же среди своих врагов, и умрем с оружием против оружных. Другие народы умирают на перине, сломленные годами, исчерпанные временем, измученные лихорадкой и тысячами других несчастий: и только славяне умирают от меча, от меча умирают только славяне. Но, убивая часть врагов и мстя за себя таким образом, что и сами враги, пусть даже и оказавшиеся победителями, всегда оплакивают их смерть! А ежели мы решили быть славянами, значит, мы будем славными и победителями в битве за ту землю, по которой ходим мы и по которой ходили наши предки. Или хотя бы будем людьми, умеющими обращаться с мечом и умеющими храбро убивать и быть убитыми. Неужели, говорю я, мы не сможем убивать их так же хорошо, как и они нас?

Удача помогает сильным, а победу приносит не число, а храбрость воинов и мудрость военачальников. На нашей стороне вся правда, ибо враг пришел на нашу землю и занял многие наши города и веси.