Зуго не удержалась и упала: много ли сил нужно, чтобы свалить былинку?…
Бросившись к ней, как собаки на кость, два стражника стали избивать несчастную женщину. И они бы, возможно, до смерти забили ее, не останови их пристав.
– Ладно. На сегодня хватит! – бросил он.
В эту минуту во двор вошла жена Дауда.
Золовбан с плачем бросилась сначала к свекрови, безуспешно пытавшейся подняться с земли, потом накинулась на стражников:
– Будьте вы прокляты! Что вам надо от старушки, мерзкие гяуры?
Женщина говорила по-ингушски, но последнее слово пристав знал хорошо.
– Гяуры? Кого это ты называешь гяурами? – двинулся он на Золовбан.
– Гяуры! Гяуры! – повторяла обезумевшая женщина.
– А ну заставьте ее замолчать!
Один из стражников схватил Золовбан за рукав.
– Не ори, сука! – рявкнул он.
– Отпусти! – рванулась женщина.
Но казак резко потянул ее к себе и разорвал на ней платье до самого пояса.
Прикрывая голую грудь и рыдая, Золовбан не унималась. Она все кричала, проклиная мучителей. И кинулась бы на них с кулаками, да мешало то, что руки были заняты – стягивали разорванное платье.
– Пошли! – махнул пристав и влез на коня. Зуго, так и оставшаяся сидеть на земле, с укоризной сказала, обращаясь к старшине:
– Ты же ингуш! Почему позволяешь им издеваться над беззащитными женщинами?
– А что я могу сделать? – пожал тот плечами.
– Нет! – покачала головой старушка. – Я ошиблась. Ты не ингуш. И даже не мужчина. Мой сын не позволил бы издеваться над твоей матерью и женой…
– Твой сын! А может, все это не из-за твоего сына?…
– Вставай, нани! Пойдем в дом, – сказала Золовбан, одной рукой прикрывая грудь, а другой помогая свекрови подняться…
…Дауд ни о чем не подозревал, когда, подойдя к своему дому, приник сначала к окну, горя нетерпением поскорее увидеть родные лица и боясь спугнуть чуткий сон жены и матери. И каково же было его удивление, когда он увидел широко открытые глаза на страдальческом лице своей матери и склоненную над ней Золовбан.
Дауд вихрем ворвался в дом…
Скоро он знал в подробностях обо всем случившемся…
– Больше эта собака никогда не ступит на порог моего дома! – сказал он, решительно направляясь к двери.
– Куда ты? – кинулась к нему жена. – Ведь опять арестуют! Пожалей нас!..
– Я горец, Золовбан. Подумай, могу ли я простить им оскорбление жены моей и надругательство над матерью?
– Берегись их, сынок! – умоляла Зуго. – Они не дадут тебе покоя. А с нами они больше уж ничего не сделают.
Дауд молча вышел. Золовбан кинулась за ним.
«Не уходи, Дауд! – хотела крикнуть она. – Побудь со мной. Я так ждала, так тосковала… Не уходи, не оставляй меня. Не могу я больше без тебя!» Но слова эти застыли на губах у бедной женщины. Она жарко приникла к мужу, беззвучно заплакала и ничего не сказала.
Дауд и без слов все понимал. Он приподнял голову жены за подбородок, ласково заглянул ей в глаза, погладил дрожащие плечи и пошел со двора не оглядываясь.
От Кескема в лесу дорога идет по голому, словно бритая голова, склону. Дауд спешит, время идет к рассвету.
В Пседах Дауд вошел оврагом. Постоял над мостом, огляделся. Вокруг ни души. Люди спят. Ночь хоть и беззвездная, а присмотреться – все видно.
Дауд пошел улицей. Дойдя до знакомого дома, он остановился и прислушался. Ни звука. Тишина и во дворе и в доме. Стражники спят. Только одно окно светится. Дауд, как кошка, неслышно подобрался и заглянул. Окно было отворено и только чуть прикрыто ставнями. Дауд напрягся и услышал приглушенный говорок.
В расщелину ставен он рассмотрел человека, из-за которого пришел сюда. Пристав, уже раздетый, сидел на кровати с высокими резными спинками – готовился ко сну. На какой-то миг взгляд Дауда остановился на жене пристава. Она лежала в кровати. Муж отдернул одеяло и Дауд увидел молочно-белое тело, похожее на взбитую подушку, на которой она раскинулась, и оголенную грудь.
Женщина выхватила у мужа конец одеяла, звонко рассмеялась и укрылась с головой…
Дауд невольно вспомнил Золовбан, вспомнил, как, обхватив своими натруженными руками его шею, она горько плакала у него на груди, представил и то, как она стягивала рукой изорванное платье, укрываясь от чужих бесстыдных взглядов…
Плач Золовбан и смех жены пристава смешались и зазвенели в ушах у Дауда. Он до боли сжал зубы, еще раз огляделся вокруг и приложил дуло винтовки к щели. Но не успел прицелиться, как пристав поднялся с кровати и отошел в сторону. Дауд его не видел, но слышал шаги в комнате, слышал и то, как чиркнула спичка.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу