Ахмед Боков - Сыновья Беки

После обеда Товмарза предложил Исмаалу:

– Ты передохни, я сделаю пару кругов.

– Ни к чему это. Я не устал, – попробовал из вежливости отказаться Исмаал, хотя не прочь был немного подремать после обеда в тени шалаша.

– Кости размять хочется, – сказал Товмарза.

– Ну, если так… – Исмаал пожал плечами и пошел к шалашу.

Товмарза въехал в борозду и крикнул во всю мощь своего зычного голоса:

– Нно, тройка!

Хасан впервые слышал слово «тройка». Будь на месте Товмарзы другой человек, Хасан спросил бы, что оно значит. Исмаал, к примеру… Хасан благодаря ему знает уже несколько русских слов. Но спрашивать у Товмарзы? Нет уж, этому не бывать, пусть даже ему дали бы половину той самой золотой звезды из Рашидовой сказки…

Хасан шел молча, боясь и невзначай оглянуться, чтобы не увидеть ненавистного насмешника.

Товмарза от избытка нерастраченных сил шагал, как солдат на смотру. Еще бы, ведь не с утра же пашет! Поначалу да в охотку любая работа кажется легкой.

Но скоро ему пришлось поубавить шаг. Кони шли медленно. Он подгонял их и кричал Хасану:

Ты что там, уснул? А ну, поддай жару…Хасан зло покосился на него:

– Они устали, не пойдут быстрее.

– Устали, говоришь? Отчего бы это? Люди за день управляются с десятиной. А вы вон сколько с ней ковыряетесь. Не разговаривай. Подгоняй давай!

Хасан готов был от злости бросить вожжи и уйти прочь, но терпел через силу, надеялся, что вот-вот придет Исмаал.

Товмарза махал лопаточкой для прочистки плуга и кричал неизвестно кому: то ли лошадям, то ли Исмаалу с Хасаном:

– Я покажу вам, как надо пахать!

Изредка глаз Хасана выхватывал вдали Гойберда и Рашида. Еще вчера он жалел их и даже с некоторым превосходством смотрел на то, как они сеют. Сейчас Хасан завидовал соседям. По крайней мере, никто на них не кричит, не торопит. Работают себе спокойно и горя не знают.

Мерин Хасана вдруг встал как вкопанный.

– Где там Исмаал? Он ведь утверждал, что эта лошадь не хуже других, – ехидно ухмыльнулся Товмарза, – спорил со мной. Я с первого взгляда понял, что от такой клячи толку не будет. А ну, посмотрим, на что она способна! Нно!

Мерин напрягся изо всех сил и с трудом стронулся с места. Хасан хотел в конце борозды дать лошадям передохнуть. Но расстояние между вспаханными полосами стало уже, таким узким, что, едва повернув, кони опять вошли в борозду.

Наконец вышел Исмаал и, стоя у шалаша, потянулся. Хасан обрадовался. Исмаал подойдет, увидит, что мерин едва передвигается, обязательно даст ему отдохнуть. Исмаал жалеет животных, не то что этот живодер…

Но мерин не дождался Исмаала. Сделав несколько шагов в новой борозде, он упал на ноги и уткнулся мордой в землю.

– Вот тебе и удалой конь! – хихикнул Товмарза. – Нно! Вставай!

Но мерин не поднялся. Хасан бросил вожжи, подошел к коню и потянул его к себе. Мерин оскалился, сделал отчаянное усилие, приподнялся на одну ногу и снова завалился, теперь уже на бок. Он словно улыбался, обнажив при этом свои сточившиеся от времени зубы. Хасан оцепенел, глядя в остановившиеся помутневшие зрачки коня.

– Пускай полежит. Отдохнет, сам встанет, – смилостивился наконец Товмарза. Но, подойдя поближе, покачал головой и махнул рукой. – Пожалуй, больше и не встанет. Я же говорил, он для пахоты не годится.

– Был бы годен, если бы ты не замучил его, не загнал.

– Ха! Я же еще и виноват? Ты смотри у меня…

– Что ты грозишь? Кто тебя боится!

– А вот поговори! Вмиг поверну твою голову задом наперед.

– Смотри, как бы твою не повернули! – крикнул Хасан.

– Ты замолчишь или нет, ублюдок! – двинулся Товмарза на Хасана.

Хасан подбежал к плугу, рывком выхватил лопаточку и, обернувшись к Товмарзе, процедил сквозь зубы:

– Подойди, если ты мужчина!

Товмарза прилип к месту. Кто знает, хоть и мальчишка, а вгорячах – откуда силы возьмутся – может и ударить.

Брови и усы у Товмарзы были такими рыжими, что Хасану от напряжения все лицо недруга казалось полыхающим пламенем.

– Брось лопатку, не дури, – примирительным тоном произнес Товмарза.

И тут Хасан вдруг услыхал:

– Что с лошадью? – Это подошел Исмаал.

– Он убил ее! – показывая на Товмарзу, крикнул Хасан. – Загнал, не дал отдохнуть.

– Может, по-твоему, я сам должен был впрячься вместо нее? – буркнул Товмарза.

Исмаал стоял и молча смотрел на околевшую лошадь: что сказать, что сделать? В семью Беки пришло новое горе. Без коня им теперь и вовсе будет трудно. Кто-кто, а Исмаал это знал.