Инна Сударева - Ловите принца! (Щепки на воде)

— Это — для тебя, — кивнул на бадью Лавр. — Раздевайся и отмокай. Думаю, будешь рад. Для меня готовят то же самое в опочивальне. Халат возьмешь мой. Судя по всему, он будет в пору. Как и вся та одежда, что тебе здесь понравится, — король с улыбкой распахнул перед сыном резные дверцы гардеробной. — Ростом и плечами ты весь в меня, — сказал эти слова весьма довольным тоном. — Так что пока не обзавелся собственными платьями, можешь пользоваться моими. Согласен?

— Думаю, нет шанса отказаться, — пожал плечами Мелин. — Мои обноски вряд ли годятся для столь блистательного жилища, — развел руками, демонстрируя старую потрепанную куртку, на которую еще доспехи одевал во время заварухи в Илидоле.

— Я рад, я счастлив! После ванны — сидим здесь и балагурим! — король с почти детским восторгом пожал сыну руку и чуть ли не вприпрыжку удалился в соседнюю комнату.

Мелин вздохнул, когда за отцом закрылась дверь, и вопросительно глянул на тех слуг, что не пошли с государем, а остались с ним:

— Чего ждем, господа?

— Мы поможем вашей милости разоблачиться и погрузиться в воду для омовения, — вежливо и красивыми словами ответствовал старший из них, низко кланяясь и подметая при этом пол серебряной бахромой, украшавшей рукава его куртки.

— Ха! — юноша не сдержал улыбки. — Разве я дитё малое? Это я и сам в состоянии проделать. Так что — идите, отдохните, что ли. Не шутка — такую бадью припереть.

Слуги поклонились и вышли.

'Ванна. Когда это я последний раз ванну брал? — подумал Мелин, глядя на бадью. — Что ж, начнем все с самого начала… Ванна — еще не самое страшное, что меня здесь ожидает…

В пару секунд он сбросил с себя грязную и потную одежду и, отогнав в сторону флотилию лепестков, опустился в воду.

Теплые капли душистой воды,

Прочь прогоните волны беды, — улыбнулся Мелин, расслабляясь.

Он ведь всегда любил тепло и уют. Запрокинув голову назад и погрузившись по шею, кронпринц отрешенно уставился в потолок, расписанный причудливыми узорами виноградных лоз. Еще пару минут такого отдыха, и глаза молодого человека сами собой закрылись — к уставшему и разморенному Мелину пришел сон…

Привиделась светлая березовая роща — любимое место прогулок влюбленных горожан и горожанок Илидола. Пек-Рифмач тоже иногда бродил там. Не потому, что был влюблен, а потому, что любил нарядные стволы берез.

Лето, тепло, много солнца и зелени. Он гуляет, расчесывая ногами спутанные космы длинной, не знакомой с косарями, травы. Только зачем на нем доспехи? Они слишком тяжелы, они помяты, покрыты грязью и кровью, словно он только-только из битвы. Он, наверно, очень странно выглядит — темный, страшный воин среди нежных, умиротворяющих красок рощи…

Опасность! Опасность!

Рука сразу привычно выхватывает верный клинок.

Опасность? Где?

А я готов! Повоюем!

Вот он враг — высокий, закованный в сияющие доспехи, вихрем несется на него, топча траву тяжелыми рыцарскими сапогами, срубая огромным, синим мечом молоденькие деревца, что встают у него на пути. Страшный, жестокий разрушитель…

— Лорд Гош? Опять? Мало тебе пробитой ноги? — рычит Мелин и резким хлестким ударом отбивает первую атаку синего клинка. — Хаааа! — его воинственный крик разносится странным долгим эхом.

Одно дело обороняться, другое — атаковать. И Мелин готов. Он рад атаке. Оборона — для зеленых бойцов.

Упредив еще один выпад противника, юноша ударил в ответ. Коготь Орла — так назывался прием. Сверху вниз, хлестко — в плечо. Если правильно рассчитать и приложить силу, никакой наплечник не выдержит.

И доспех не выдержал — треснул, принял в себя кусающее лезвие клинка, как яблоко принимает нож. Вместо сока — кровь, алая, горячая, тягучая — брызнула. Синий наплечник стал красным.

Враг упал на колени, а Мелин почувствовал, с каким злорадством расползаются его губы в жестокую ухмылку.

— Получи, гад! — выкрикнул он, вырвал меч из раны противника и замахнулся, ударяя по опущенному забралу.

Оно отлетело вмиг, сорвавшись с крепления, и вместо лица лорда Гая Гоша Мелин увидал лицо короля Лавра. Белое, бескровное, с огромными серыми глазами, в которых мерцали боль и отчаяние.

Юношу с головы до ног обдало жаром, словно пламя небесное на него обрушилось, и даже дыхания не стало, чтоб вскрикнуть…

— Пррроклятие! — выкрикнул Мелин, выныривая из воды: уснув, он съехал туда с головой.

Вытерев лицо ладонью, пришел в себя, отдышался, повторил уже спокойнее: