Иван ФИРСОВ - От Крыма до Рима(Во славу земли русской)

Пятнадцать лет назад вице-президент Коллегии иностранных дел Шафиров тянул из «грязи» Остермана, подталкивал по служебной лестнице. Теперь роли переменились, но Остерман выдерживал почтитель­ный тон.

— Османы тебе, Петр Павлович, ведомы не пона­слышке, — начал степенно Остерман, — но нынче они к нам на поклон пожаловали, в Немирове их депутация ждет тебя.

Остерман протянул Шафирову полномочную гра­моту.

— Надлежит нам спросить у них сполна, тут все указано, и на том тебе стоять твердо.

Остерман не столько излагал теперешние нужды России, сколько заботился о грядущем.

— Надлежит нам переделать все прежние договоры с турками, для спокойствия земли Кубани и Крыма, от Дона до Дуная должны к нам отойти, отныне по Чер­ному морю суда наши свободно плавать будут.

Были и другие претензии, но Остерман, упоенный военными успехами, проглядел коварство турок и их подстрекателей французов и англичан.

Протянув канитель два месяца, турки, собравшись с силами, отогнали австрийцев, прервали переговоры и возобновили военные действия.

Следующая кампания на Днепре началась печаль­но. Разразилась чума, и одной из первых ее жертв ока­зался Наум Сенявин. Моровая язва косила людей на ходу. Из ста тысяч от чумы погибло не менее трети.

Ввиду явного, двойного превосходства турок, Ми-них не форсировал Днепр и отошел к Киеву, флотилию по Днепру повел Мамонов, которого в пути тоже срази­ла чума.

В Азовском море турки намертво блокировали мощ­ной эскадрой и отрезали от моря флотилию Бредаля у Федотовой косы. После долгих раздумий Бредаль приказал снять и перевезти на берег все пушки и при­пасы, а суда в конце концов пришлось взорвать, чтобы они не достались врагу.

Армия Ласси, оставшись без поддержки и питания с моря, покинула Крым и ушла на Украину.

Одержать верх над турками без флота оказалось не­возможным. К тому же Австрия, втайне от союзной России, пошла на мировую с турками, а воевать в оди­ночку было бессмысленно.

Так уж получилось, что полномочным представите­лем России на мировых переговорах с турками в Бел­граде оказался ярый недоброжелатель русских, лов­кий француз маркиз де Вильнев. Он сделал все, чтобы Россия осталась «на бобах», несмотря на жертвы, 100 тысяч россиян, потерянных за время войны.

Посол Франции в Стамбуле Вильнев сверх ожида­ния в Париже добился того, чтобы Россия опять лиша­лась возможности содержать в Черном и Азовском мо­рях военный и торговый флот. Жалкие крохи — Азов со срытыми укреплениями — вот и все, что получила Россия. Мечты Остермана развеялись по ветру…

Смолкли пушки, в Азов степями, по суше тянулись обозы с орудиями, амуницией, больными матросами.

Заканчивая свое пребывание в Азове, захворавший Петр Бредаль диктовал донесение императрице, опи­сывая последние будни Азовской флотилии: «Того же числа в ночь работу нашу окончили, мы в степи обры­лись и сделали кругом себя ретраншемент, а лодки притащили к самому берегу, на мель, так что какое б от их неприятельского флота сильное нападение не было, опасности не признавается.

Июня 19-го числа по ордеру генерал-фельдмаршала Ласси отправился сухим путем в Азов, понеже в здоро­вье весьма слаб нахожусь, тако ж и для исправления В.И.В. дел, а тамо более для меня дел не касалось, ибо лодки притащены к самому берегу и сколько возмож­ности моей было, как В.И.В. всенижайший верный слуга, со усердием, не жалея жизни моей, исполнил и диверсию противу неприятеля учинил, и оный непри­ятель со всем своим противу наших лодок великим флотом, атакировав, стоит и милостью Божию и счас­тием В.И.В., хотя они и сильные нападения чинили, однако никакого вреда они нам сделать не могли. А во отбытие мое команду над всеми морскими служителя­ми и над лодками поручил от флота капитану Толбухи­ну, а над прочими бригадиру Лукину и ему, капитану Толбухину, велел быть под главною командою у него бригадира Лукина.

А сего июля 3-го дня прибыл в Азов и ныне здесь об­ретаюсь».

По условиям Белградского мира к России переходи­ли города Азов и Таганрог, без права иметь здесь укреп­ления. Эта территория «имеет остаться пустая, и меж­ду двумя империями бариером будет». Договор запре­щал России иметь не только военный, но даже торго­вый флот на Азовском и Черном морях: «И чтоб Рос­сийская держава ни на Азовском море, ни на Черном море никакой корабельный флот ниже иных кораблей иметь и построить не могла».

И снова Россия на деле осталась «у разбитого ко­рыта».