Е. Бертельс - Низами

* * *

Своей последней поэме Низами сам придавал очень большое значение. В предисловии он подчеркивает, что

Более славного повествования

Не находили еще правдивые люди.

Эту книгу он считает как бы венцом всей своей творческой работы:

Я сказал это и ушел, а повесть осталась: Не следует читать эту повесть от безделья.

Для более легкого усвоения ее сложного содержания поэт даже вводит особую главу, в которой вкратце излагает все содержание поэмы, чего он ранее никогда не делал. Наконец он даже указывает, что и в языке он старался соблюдать меру, и хотя и украсил его красноречием, но не настолько, чтобы затруднять понимание.

Очень важен такой факт. Низами включает в предисловие главу о своей беседе с таинственным пророком Хызром, якобы посетившим его и уговорившим взяться за создание этой книги. Конечно, это можно сравнивать с обращением греческих поэтов к музе, но только надо иметь в виду, что для читателей Низами Хызр был реальностью, а Низами представлялся окруженным ореолом праведности. Принять эту главу за простую поэтическую фантазию они не могли, и содержание книги должны были поэтому рассматривать как своего рода откровение.

Все это показывает, что при создании поэмы Низами ставил себе особые цели, казавшиеся ему особенно важными и требующими сугубого внимания со стороны читателя.

Низами начинает с указания на то, что, приступая к поэме, он провел большую работу по изучению источников:

Рассказов об этом царе, покорителе горизонтов,

Я не видел начертанными ни в одном свитке.

Слова, собранные мною как сокровище,

Во всех списках были разбросаны.

Облекая их в убранство стиха,

Кроме новейших историй, изучил я и книги

Еврейские, христианские и пехлевийские.

Низами не видел ни одной книги, специально посвященной Александру. Следовательно, пехлевийский вариант Псевдо-Каллисфена или его арабский перевод ему остался неизвестным. Под новейшими историями он, конечно, разумеет арабские и персидские хроники. Пехлевийские книги скорее всего переводы с пехлеви, то есть арабские трактаты по морали, дидактике, может быть, перевод «Книги царей». Трудно думать, что он пользовался пехлевийской литературой в оригинале.

Но что он разумел под еврейскими и христианскими книгами? Исходя из этнического состава Азербайджана XII века, особенно Ганджи, можно предположить, что поэт с помощью друзей мог знакомиться с грузинскими, армянскими и сирийскими книгами. Таким образом, помимо «мусульманских» преданий, ему открывался еще и второй путь к традициям античного мира. Нельзя, конечно, утверждать, что представления Низами об античных авторах были четки и ясны. Предания греков у него причудливо переплетаются с циклом коранических легенд. Но все же он знал об этом мире значительно больше, чем многие ученые мусульманского Востока. Такое стремление к расширению круга источников в условиях Азербайджана того времени вполне понятно. Низами хочет создать книгу, которая была бы приемлема не для одной иранской знати, как у Фирдоуси, а для всех народов Азербайджана. Он ясно говорит об этом сам:

Другие книги, которые ты будешь смотреть сначала,

Не окажутся правильными перед общим мнением народа.

О происхождении Искендера Низами знает две версии: румскую (византийскую) и иранскую. С последней мы уже знакомы. Это легенда о том, что Искендер - сын Дария II. Источник «румской» легенды неизвестен, но она крайне интересна. В Руме была праведная женщина, которая, забеременев, утратила мужа. Она рассталась с родным городом и попала на чужбину. Родовые муки застали ее в пути. Она разрешилась от бремени в каких-то развалинах и в результате перенесенных лишении тут же скончалась. Царь Македонии Филикус [95] [95] Это искажение греческого имени Филиппос обычно для многих восточных авторов. Оно объясняется тем, что в арабском шрифте была поставлена лишняя точка, превратившая «ф» (у арабов заменявшее «и») в «к». ] во время прогулки случайно зашел в эти развалины и нашел покойницу и живого младенца.

Голодный, он собственный палец сосал,

Как будто, грызя его, скорбь выражал [96] [96] Прикусить палец зубами - жест, выражающий изумление, сильное волнение. ].

Царь взял младенца, отвез его во дворец и усыновил. Таким образом, будущий повелитель мира ведет свои род от безвестной нищей. Желание объяснить таким путем добродетели Александра в легенде совершенно ясно.

Но Низами, с презрением отнесясь к иранской версии, Не принял и это предание.