Геннадий Ананьев - Риск. Молодинская битва

Княгиня, ойкнув, опустилась на лавку. Заломила руки.

— О Пресвятая Дева Мария, заступница наша! Отчего такая немилость?!

А Никифор жестко:

— В дороге поплачешь, матушка! И Богородице помолишься. Теперь же недосуг. В чем есть, так и садись в возок. Дружинники догонят, прихватив все нужное в дороге. Пошли! Если тебе себя не жалко, княжича обереги. Не ровён час, государь своих людей за ним пошлет. Нам неведомо, отчего оковали князя. Может, он род Воротынских намерен истребить. Пошли, матушка. Не послушаешь, на руках унесу. Силком.

— Як Елене поеду. К великой княгине. К царице…

— Никуда не поедешь, пока не станет все ясно, — упрямо подступил к ней Никифор, будто хозяин-деспот, кому нельзя перечить. — Сказал: силком в возок снесу, стало быть — снесу. Не погневайся, матушка.

— Ладно уж, пошли, коль так настойчив ты. Бог знает, кто из нас прав. Возможно, ты.

Подчиниться она подчинилась, только первое желание кинуться к великой княгине Елене Глинской, возникшее сразу же, как оглоушили ее страшным известием, не отступало, а наоборот, чем дальше она отъезжала от Москвы, тем становилось более упорным.

Неожиданно, нарушив тягостное молчание в возке, княгиня заявила твердо:

— В Серпухове остановимся! Мне к Елене, княгине великой, нужно поспешить. Совсем худа не случилось бы с супругом моим.

— Поступай, матушка, как сердце тебе велит. Только совет мой тебе: хотя бы неделю повремени. Когда прояснится, сколь велика опала, тогда — с богом. А вот княжича, матушка, я тебе не оставлю. Не обессудь. Увезу в удел. Более того, на Волчий остров определю на то время, какое посчитаю нужным. Под охраной Сидора Шика станет жить. С кормилицей вместе.

Княгиня не возражала. Она все более признавала верность поступков стремянного, тоже опасаясь за жизнь своего первенца.

«Если в крамоле обвинят свет-Ивана, то и наследника может государь живота лишить!»

Княгиня была дочерью своего века и знала его жестокость. Только никак она не могла понять, в чем вина князя, супруга ее любимого. Служил государю со всей прилежностью и вдруг — опала страшная. Отчего?!

«Быть может, скрывал что от меня? Непохоже, вроде бы…»

Но и сам князь Иван Воротынский тоже не мог еще понять, в чем его вина, и не мог прийти в себя от столь неожиданного и страшного решения государя.

«За что?!»

В одном был он повинен перед царем, что оставил большую дружину в Воротынске, но велика ли эта крамола, сравнима ли с тем, что он сделал доброго для царя Василия Ивановича и Земли Русской. Не он ли, переметнувшись к родителю Василия Ивановича Ивану Великому, мечом доказывал полякам и литовцам свое право, вместе с другими князьями воевал города их с великой удачей. Не это ли помогло Ивану Великому добиться от Казимира [125] Казимир IV (1427–1492) — великий князь литовский с 1440 г., польский король с 1447 г. того, что признал он за русским царем земли перешедших к нему князей. За Русью по тому договору осталась не только его, князя, вотчина, еще и Вязьма, Алексин, Рославль, Венев, Мстислав, Таруса, Оболенск, Козельск, Серенск, Новосиль, Одоев, Перемышль, Белев.

И в том, что удельные князья древней земли Черниговской поставили купно [126] Купно — вместе. сложить с себя присягу Казимиру, велика заслуга князей Воротынских — Дмитрия и его, Ивана, да Василия Кривого, тоже из их рода.

А не он ли, Иван Воротынский, оберегал затем земли верхнеокские от татарских набегов и от польско-литовского захвата. Иван Великий, царь всей Руси, царство ему небесное, не зазря же думным боярином его пожаловал и слугой ближним. Воеводою числил. Да и то верно, дружина его разумно устроена, готова и к полевой сече, и к осадному сидению, научена еще и лазутить. Каждый из дружинников — добрый сторожа.

Не его ли княжескими усилиями засечная черта [127] Засечная черта — оборонительные сооружения на южной и юго-восточных окраинах русского государства в XVI–XVII вв. для защиты от кочевников, состояли из засек (заграждений из деревьев, поваленных крест-накрест вершинами в сторону противника, валов, рвов, частоколов). легла до самого Козельска, а по черте той и его дружинники, и казаки служилые по сторожам посажены, станицами лазутят. Даже в Степь они выезжают, чтоб почти под носом у татар лазутить и в самый раз оповещать о татарских сакмах, а тем более — о рати.

Верных людей своих он, князь, имеет и в литовской земле, и у татар. Важные вести те ему шлют безразрывно. Сколько раз эти вести служили великую службу Русской Земле. И на сей раз послужили бы, прими их государь Василий Иванович. Так нет, отмахнулся! Юнцу Вельскому веры больше оказал!