А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)

У Константина Константиновича, услышавшего строки собственной пьесы в День Светлого Христова Воскресения из уст царственного племянника, навернулись слёзы на глаза.

Он вернулся к Николаю, они снова троекратно облобызались, возглашая: «Христос Воскрес!» – «Воистину Воскрес!».

– Спасибо, Костя! – проникновенно сказал Ники своему дядюшке, положив руку на изящный переплёт книги. – Воистину дорого яичко к Христову дню!

…Разговлялись, как всегда, быстро – всего один час. Назавтра предстоял хотя и радостный праздник, но трудный день: Государю и Государыне надо было исполнить обычай: похристосоваться с каждым из служащих в Ливадии и вручить ему фарфоровое яйцо, специально изготовленное для пасхального подарка на Императорском фарфоровом заводе в Петербурге. Через эту церемонию должно было пройти в первый день Пасхи 512 человек.

На второй день предстояли ещё большие усилия царской четы – поцелуя и подарка от Государя и Императрицы будут ждать все, освободившиеся от дежурства в первый день Пасхи. Таковых оставалось более девяти сот душ.

Заряд пасхальной религиозной энергии царя и царицы был так велик, что даже слабая здоровьем Аликс проводила в эти дни по многу часов на ногах, христосуясь с сотнями людей. От великого князя до поварёнка во дни Светлого Христова Воскресения все были для Императорской четы равны. Никто не мог быть забыт или пропущен. «Христос Воскрес!» – «Воистину Воскрес!»

По новой, «Царской» дороге от Бахчисарая, где остался салон-вагон министра иностранных дел России, до Ливадии придворный мотор домчал Сергея Дмитриевича Сазонова за два часа. Исключительно живописные плавные повороты, подъёмы в широких долинах предгорий Ай-Петринской яйлы [94] Яйла (тюрк.) 1) главная гряда в системе Крымских гор; 2) Название платообразных летних горных пастбищ в Крыму. , уютные татарские селения с виноградниками, садами и бахчами, трудолюбивые татары, склонённые с мотыгой на клочках своих полей, или пастухи с отарами овец на изумрудно-зелёных лужайках, где весеннее солнце ещё не успело выжечь буйную траву, – всё проносилось вместе с встречным ветром мимо зеркальных окон закрытого чёрного «рено», мчащегося по прямым участкам шоссе с фантастической скоростью 80 вёрст в час.

Сазонов, хорошо знавший и любивший, как все русские баре, прелести Французской Ривьеры или Италии, поражался красоте этих мест. Потом пошли сначала зелёные стены из лещины серпантинов в гору Сары-Кая, затем – голые скалистые к вершине Ай-Петри, и авто начало спуск по головокружительным поворотам на Южный берег Крыма. С северной стороны перевала было ещё довольно холодно, а здесь, на юге, уже царило начало лета. Ароматы цветущих деревьев и запахи свежей листвы врывались в мотор и кружили голову даже такому старому сухому дипломату, каким был российский министр иностранных дел.

«Хитрые турки, наверное, считают эту прекрасную землю до сих пор своею… Рассматривают Крым, завоёванный Россией полтора века тому назад, как своего рода заморский вилайет Турции [95] Имеется в виду русско-турецкая война 1768 – 1774 гг. Вилайет – крупная административно-территориальная единица в Турции. . Иначе у них не было бы давно заведённого обычая посылать особое посольство в Ливадию приветствовать русский Двор, когда туда прибывает Царская Семья… Султан Махмуд V и на эту весну собирается прислать на своей яхте в Ялту для традиционного приветствия не какого-нибудь дипломата, а министра внутренних дел Талаат-Бея и генерала Иззет-пашу… Министр внутренних дел Турции приветствует в Крыму русского царя!.. Это говорит о многом! Кстати, надо обратить внимание Его Величества на эту деталь. Он любит обсуждать такие вещи…» – думал Сазонов, качаясь внутри «рено» на мягких подушках.

На одном из поворотов серпантина вниз от горы Ай-Петри мысли Сазонова плавно перешли к важному вопросу, с которым он теперь ехал к Императору. Дипломат попытался охватить взглядом эту историю как бы с горы, целиком. Он припомнил, как в конце прошлого года посол России в Константинополе Гирс прислал ему неприятную шифровку. От его секретных источников информации Гирсу стало известно, что германское правительство заключило с турецким султаном соглашение, по которому в Константинополь должна была прибыть германская военная миссия из 42 офицеров во главе с генералом Лиманом фон Сандерсом. Офицеры должны были заняться реорганизацией турецкой армии, а генерала турки назначили командиром корпуса, стоящего в Константинополе, то есть «оседлавшего» Проливы.