А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)

Мария Павловна внутренне возмутилась решением Государя и позавидовала молодым Юсуповым. «Подумать только! – злилась «Старшая». – А мальчик оказался не так глуп! Он получил в свадебный подарок такую привилегию, которой не имеет ни один из самых старших и достойнейших великих князей! Ведь мы имеем право без приглашения приходить только в антрактах в фойе Императорской ложи… А теперь этот молодой наглец Феликс со своей Ириной, которая в Царской Семье числится вторым сортом, будет там разваливаться в креслах и изображать из себя почти что Императора! Видно, эта «гессенсская муха» насоветовала такую гадость этому недалёкому Ники, потому что сама давно в театры не ходит и ей безразлично, какие молодые шалопаи сидят в царских креслах! Не-ет! Так не может дальше продолжаться!..»

На словах же она елейным голоском только сказала княгине Юсуповой:

– Ещё раз поздравляю вас, Зиночка!

– Михень, ты не знаешь, как поживает бедная Лёля Пистолькорс? – спросила вдруг Мария Фёдоровна «Старшую», отлично зная, что великий князь Павел Александрович недавно прибыл из-за границы вместе со своей морганатической женой, полупрощённый и обнадёженный Государем в возвращении каких-то привилегий ему и его жене.

– О! Бедная Лёля так переживает, что остаётся парией в петербургском свете! – притворно застонала Мария Павловна. – Ведь без решения Государя о полном или частичном прощении её не имеют права принять ни в одном великокняжеском дворце… Ей не посмеет ответить на приглашение и прибыть к ней ни один член нашей большой и дружной семьи, – развела руками великая княгиня, включив в круг, обведённый ею, и княгиню Юсупову, к немалой её радости.

– А знаете ли вы… – перешла тётя Михень на громкий шёпот, но тут в Голубую гостиную заглянул Государь, и Мария Павловна словно поперхнулась. Очевидно, что её высказывание отнюдь не предназначалось для ушей Николая Александровича.

Государь, в свою очередь, очень хорошо понял, что старые дамы упоённо занимаются сплетнями. Ненавидя сплетников и интриганов, он круто развернулся и пошёл для начала в буфетную поболтать с гвардейскими офицерами, а потом в Белый зал – полюбоваться на дочерей и потанцевать с ними.

Уланский корнет всё ещё танцевал с Татьяной. Теперь это был вальс, и юноша уверенно и лихо вёл свою партнёршу. Татьяна, казалось, не замечала ничего вокруг.

«Хм-хм! – крякнул в усы Государь. – Не довольно ли для нашего храбреца?! Ещё вскружит голову моей Тате! Пора детей остановить!»

Вальс заканчивался. Николай Александрович рассчитал, куда последний тур приведёт Татьяну и Петра, и занял там позицию. Когда пара остановилась и раскрасневшаяся Татьяна принялась оживлённо болтать со своим кавалером, рыжеватый полковник в красном чекмене лейб-казаков появился перед рослым корнетом улан. Вежливо наклонив голову, он обратился к уланскому корнету:

– Граф, не позволите ли сделать следующий танец с вашей дамой?

Услышав голос Государя, Пётр остолбенел, а Татьяна густо покраснела.

– Ваше Величество! – выдохнул Пётр и нашёлся что сказать: – Ваша дочь так замечательно танцует, что я буду Вам завидовать!..

Николай рассмеялся. Ему было так весело на этом балу, как давно уже не бывало. Он хорошо понимал дочерей, был рад и корнету, который показался ему воплощением его собственной гвардейской молодости. Поэтому он опять вежливо наклонил голову с аккуратным пробором и сказал любезно:

– Благодарю вас, корнет!..

…Электрические свечи по распоряжению Марии Фёдоровны стали гасить в половине четвёртого утра. Старая императрица и сама успела не только посплетничать, но и натанцеваться почти как в молодости. Государь и дочери совсем не устали. Разумеется, Петру дали ещё потанцевать и с Татьяной и с Ольгой. На прощанье Татьяна сказала своему кавалеру, что этот бал, благодаря ему, она не забудет никогда.

Четыре великие княжны – Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, жившие настолько дружно и столь сплочённые в своём царственном «заточении», что часто ставили под письмами, подарками и фотографиями придуманную ими коллективную подпись «ОТМА», ужасно любили пошушукаться в своей по-спартански обставленной гостиной в третьем этаже Александровского дворца. Частые недомогания Mama, болезнь младшего брата и патриархально-помещичий стиль, который так любили родители и который приносил так мало настоящих событий для девичьего обсуждения, – всё это наконец-то, кажется, стало меняться к лучшему.