Василий Аксенов - Любовь к электричеству - Повесть о Леониде Красине

Четверо боевиков, распластавшись вдоль стены, выбрались на улицу Лай, пересеченную в разных местах прямыми тенями долгов, флюгеров, повозок, ружей, составленных в пирамидки, пушек и лошадей; прямо на улице ночевала артиллерийская батарея – четыре орудия.

– К Платту здесь не пройти…

– Так и так, только в обход, товарищи.

– Саша, мешок не потерял?

– Все цело обязательно… штучка к штучке…

– Разделимся по двое. Сепп и Куузик пойдут к Платту, а мы нападаем на пушки. Есть возражения?

– Правильно! Покажем им, что мы еще живы!

– Так и так, это правильно есть…

– Удачи, товарищи!

…Один за другим два взрыва потрясли уютный уголок старого Ревеля. Сразу же разорвался зарядный ящик, и оранжевый шар взлетел и растаял в прозрачном небе. Посыпались стекла, наступило мгновение тишины, а потом со всех сторон полетели крики, затопали сапоги, заклацали затворы.

– Стреляйте же! Стреляйте! Огонь!

– Да в кого же стрелять, ваше благородие?

Третий взрыв услышали во всем городе, он долетел даже до внешнего рейда, и вахтенный офицер крейсера «Память Азова» пошел доложить о нем командиру.

Июль 1906 года на Карельском перешейке был жарким. Между сосен, по пляжам, по песчаным дорожкам от дачи к даче, от лесных сторожек до станций Финляндской железной дороги метались молодые люди с воспаленными глазами, одна рука обязательно в кармане, в другой – портфель, рюкзачок, мешочек, на который и посмотреть-то страшно. До утра среди стволов и ветвей светились окна дач, и там внутри передвигались фигуры, порхали листы бумаги, изредка какое-нибудь громкое слово прилетало к рысьим ушкам тихарей, филеров, снующих по кустам. Мирные дачники нервничали и удивлялись: «Странный сезон!» Дремотно и меланхолично передвигалась в пространстве лишь финская автономная жандармерия.

В сорока верстах от курорта, в огромной каменной столице, шли массовые аресты эсдеков, эсеров, трудовиков и даже кадетов. Судебная палата разбирала дело пятидесяти шести членов Петербургского Совета рабочих депутатов. Бывшие депутаты разогнанной Думы, собравшись в Выборге, выпустили воззвание «Народу от народных представителей». Несколько дней спустя черносотенцы застрелили в Териоках депутата от кадетской партии Герценштейна. По всей огромной империи полыхали помещичьи усадьбы, свистели шашки и нагайки, падали под залпами безоружные люди. В тесных вонючих кубриках крейсеров сближались по ночам потные матросские лбы.

…Красин лихо катил по извилистой тропинке на велосипеде, и на него было приятно смотреть встречным дамам под шелковыми зонтами, их детям и шпицам. Не так уж часто увидишь в наше время красивого, респектабельного мужчину на велосипеде!

Несколько минут спустя элегантный велосипедист уже входил на веранду дачи, где ждали встречи с ним несколько прибывших из разных городов боевиков, и среди них москвичи Горизонтов и Лихарев. Были здесь также Надя и Кириллов.

– Товарищ Никитич, – объявил Кириллов. Красин заметил, как подскочил от изумления Горизонтов, как вздрогнул Лихарев. Молодцы эти Берги, не рассказали о Никитиче даже самым близким друзьям. Заметил он также, как вспыхнули на миг глаза Струны и как погашен был этот свет ресницами. Она ожила, подумал он, снова стала красивой.

– Прежде всего самое конкретное дело, товарищи! – Красин вынул из кармана и показал собравшимся воззвание «Народу от народных представителей». – Это воззвание нужно распечатать в виде листовки по возможности самым большим тиражом во всех городах страны. Использовать для этого все наши легальные и подпольные типографии, а также коммерческие типографии вплоть до захвата их вооруженным путем. Нужно, чтобы правда о царском насилии дошла до всех.

Теперь общее положение. Большевистская часть ЦК – Строев [15], Максимов [16]и Зимин [17]предложили лозунг о всеобщем восстании за Учредительное собрание, видя в этом единственный путь к земле и воле. Большевики предлагают, предвидя в самом близком будущем выступление крестьянства, готовиться и ожидать призыва.

Однако ЦК отверг это предложение и выдвинул лозунг «возобновление сессии Думы для созыва Учредительного собрания» и идею всеобщей стачки. Большевики против этого лозунга резко протестовали. Протест был поддержан Петербургским Комитетом. Под двойным давлением цекистов-большевиков и Петербургского Комитета ЦК вынужден был отказаться от призыва готовиться к стачке в пользу призыва к немедленной забастовке. Но левые партии отвергли идею забастовки. И снова ЦК изменил свое предложение и призвал бороться за Думу, как за орган власти, который созовет Учредительное собрание. И это перед самым Кронштадтским восстанием! Опять большевики заявили протест против стремления свести нашу великую борьбу к думской кампании, и вспыхнувшее восстание в Кронштадте заставило ЦК искать новых лозунгов.