Поскольку книги Глебу полюбились, он попросил переплетчика им сделать переплет из крепкой козловой кожи.
Так, за чтением, и прошла зима…
Глеб еще не раз встречал в городе Велизария, и тот все время звал Глеба в стражу. Но Глеб всякий раз отказывался. У него были уже свои планы: он надумал возвращаться на родину. А так как в Константинополе у него никого из близких не оставалось, то и прощался он с этим великим городом без особого сожаления. Постоял на Галатском мосту, с которого когда-то ловил с побратимами рыбу, прошелся по кривым улочкам Перы, поскорбел над могилой Трифона, потом, помолившись в каком-то храме, вывел застоявшегося коня за город и поехал, не оглядываясь…
Уже вовсю цвели сады, когда Глеб приехал к знакомому монастырю, что спрятался меж двумя холмами. И название его вспомнил — монастырь Святой Ирины. Что-то изменилось здесь, и Глеб долго не мог понять, что. Потом догадался: ведь сейчас была весна; звонко и весело пели птицы, буйствовала природа, травы были сочны, луга тучны; по этим лугам во множестве ходили отары, позванивая колокольцами.
Весна давала ощущение начала жизни. Глеб был так молод, и вся жизнь его еще виделась впереди. А назад он боялся оглядываться.
Глеб постучал в дверь. Подождал. Но не очень-то спешили ему ответить.
Тогда он принялся стучать громче и не прекращал стука до тех пор, пока над ним не раскрылось окошко и не показалось лицо монахини-привратницы. Лицо было милое, но строгое.
— Мне нужна Мария, — сказал Глеб.
Монахиня все еще смотрела на него вопросительно.
Тогда Глеб пояснил:
— Я оставлял у вас однажды заболевшую девочку.
— Ее звали Мария? — спросила привратница.
— Да, — обрадовался Глеб. — Красивая добрая девочка. Она была больна.
— Таких у нас нет, — ответила строго монахиня. — Наверное, ты, путник, перепутал монастырь…
И она порывалась закрыть оконце. Но Глеб протянул руку и не дал ей этого сделать.
— Не мог я перепутать монастырь! Я говорил и с вашей настоятельницей. Она умеет лечить. Об этом знают все в округе. Поэтому мы у нее оставили Марию…
— Девочку? — опять переспросила монахиня.
— Да, — Глеб уже начал волноваться.
— Давно это было?
— Прошло всего несколько лет…
— Хорошо! — согласилась привратница. — Я позову сейчас Марию, но, думаю, это совсем не та Мария, о которой речь… Придется обождать…
И окошко закрылось, звякнул с той стороны крючок.
Глеб задумался: странно все это… Можно ли забыть про Марию в таком маленьком монастыре?
Наконец крючок опять звякнул, и окошко открылось. Глеб поднял глаза и едва не отшатнулся: старое, сморщенное, сухое лицо цвета воска показалось в проеме оконца. Глубоко сидящие черные глаза, похожие на угли, смотрели на него.
Старуха спросила:
— Что тебе нужно, юноша? Зачем тревожишь покой обители?
— Я пришел за Марией.
Старуха осмотрела его внимательно:
— Мария — это я. Но, думается мне, что пришел ты не за мною.
И она посмотрела на него сочувственно.
Глеб на минуту растерялся:
— Да, уважаемая, я пришел не за вами… Она была совсем девочка. Она была больна и слаба. И мы оставили ее для лечения…
Какое-то просветление мелькнуло в глазах старухи:
— Ах, да! Я что-то припоминаю… Но той девочки у нас нет. И давно уж нет…
Глеб слышал, как привратница подсказала тихонько старухе:
— Кажется, и я теперь припоминаю… Но та девочка как будто умерла… Иначе она была бы с нами, сестра…
У Глеба все похолодело внутри.
Старуха раздумывала, смотрела на Глеба с сожалением. Потом сказала:
— Наверное, юноша, тебе лучше будет поговорить с настоятельницей, — и она обратилась к привратнице: — Коли такое дело, впусти его, сестра.
Двери со скрипом раскрылись, и Глеб, ведя за собой коня, вошел в монастырь.
Очень тяжело стало на сердце у Глеба. И ноги были будто деревянные, он едва их передвигал.
Привратница повела его знакомой ему цветочной аллеей. И привела в то же самое место. И опять Глеб увидел ту настоятельницу, одетую очень просто. А она, как и в тот день, выщипывала козий пух. Коза, зажатая у нее между ног, блеяла от боли.
Все это было как наваждение. И Глеб даже думал: уж не сон ли, не кошмар ли ему снится.
Едва подняв глаза, игуменья узнала его. И сказала каким-то бесцветным голосом:
— А Марии здесь нет…
Глеб едва выдохнул:
— Где же она? Она умерла тогда?..
Настоятельница улыбнулась:
— Нет, почему же! Она не умерла. Она быстро поправилась. Но оставить ее здесь мы, увы, не смогли. В ней оказалось слишком сильно мирское…
Читать дальше