Сергей Лексутов - Полночный путь

— Можно поглядеть? А то я их ладей ни разу не видел…

— Погляди… Чего уж?..

Серик перебежал через прогалину, путаясь сапогами в остатках травы, которую не съели кони. Сами кони дремали, разлегшись по прогалине тут и там. Проскользнув сквозь прибрежный ивняк, Серик затаился среди ветвей, склонившихся к самому песку. Удары все приближались и приближались, и вот появилось оно. Слаженно взмахивая двумя рядами длинных весел, будто дивная птица крыльями, высоко задрав драконью голову, оно скользило будто над водой, легко и грациозно, словно лань по лугу. Серик затаил дыхание, боясь пошевелиться. На возвышении, огороженном перильцами, стоял человек и рассеянно скользил взглядом по прибрежным зарослям. Особенного в нем ничего не было, да и навидался Серик и фрягов, и франков, и германцев на киевском базаре. Но сам корабль его потряс. Эт, уж точно, не русские ладьи! Ладья уже скрылась за поворотом, а Серик все смотрел и смотрел ей вслед. Вдруг неподалеку печально вскрикнула сова. Серик вздрогнул, подумал машинально: — "Утро уже, не время совам…" И тут сообразил, что это товарищи его зовут.

Когда он подошел к табору, скудная еда была разложена на платке, и товарищи уже доедали свои доли.

Шарап бросил невнятно с набитым ртом:

— Ешь быстрее…

А поевший Звяга добавил:

— Сегодня левобережную стражу обойдем, и на тот берег переберемся, чтобы на правобережную не напороться. А то ведь обдерут до нитки…

— Как это, обдерут?.. — изумился Серик.

— А так, будут требовать поделиться добычей, иначе воеводе донесут. Мир ведь, у нас нынче с половцами…

— Ага… До ихнего первого набега… — проворчал Шарап.

Звяга сказал назидательно:

— Никто не знает, кто первый набег совершил; половцы ли, русичи…

— Ладно, старый спор… — пробурчал Шарап, легко вскакивая на ноги.

Споро оседлали коней, достали запрятанную с вечера в кустах добычу. Ехали, поспешая, иногда переходя на рысь. Отдохнувшие и поевшие сочной свежей травы, кони бежали весело, но все равно, до полудня четыре раза поменяли коней. Солнце свалилось за полдень, когда ехавший впереди Звяга, вдруг вскинул руку. Серик осадил коня, и выдернул лук из саадака. Миг, и тетива в расщепе стрелы.

Звяга раздумчиво протянул:

— Будто дымком пахнуло…

— До челна недалече… — нерешительно проговорил Шарап. — Поехали лесом… Вдруг бродники шалят?

Они долго пробирались между деревьев, пока явственно не потянуло древесной гарью.

— Это не степь горит… — раздумчиво протянул Шарап. — Да и кончилась степь… А ну-ка, посидите тут…

Соскочив с коня, он выдернул чекан из петли, и бесшумно исчез в подлеске. Серик сидел в седле, чутко прислушиваясь. Звяга прошептал:

— Ты башкой-то не верти. Смотри назад, а я буду вперед смотреть, вот и не прокараулим смерть летучую…

Вскоре вернулся Шарап, бросил коротко:

— Поехали…

Они выехали из пойменного леса на опушку обширной поляны, да и не поляна это была, а последний осколок степи. Когда-то росший за поляной перелесок еще дымил дотлевающими пнями. У спуска в пойму была вырыта землянка, и возле нее лежала изрядная груда сосновых бревен. Видать плот сплавили откуда-нибудь с Припяти. Возле кучи махал топором голый по пояс мужик. Он был так увлечен своим занятием, что не заметил всадников.

— Ты чего же, изверг, целый лес спалил? — Осведомился Шарап.

Мужику бы впору подскочить от неожиданности, а он не спеша повернулся, многозначительно потрогал пальцем лезвие топора. Вокруг были раскиданы щепки, празднично желтевшие на солнце, и царило благоухание, будто в христианском храме.

— Чего лес, говорю, спалил? — повторил Шарап. — Тебе степи мало? Вот и пахал бы степь, коли такой храбрый…

Мужик ухмыльнулся, без страха, проговорил:

— Вот и видать, что ты всю жизнь только мечом пахал… Эх, хе-хе… Не берет степь ни соха кормилица, ни плуг германский… Ты думаешь, землепашцы дураки такие, что в степь до сих пор не пошли?

— Да чего тут думать, половцы не пускают…

— Да половцам наплевать, кто тут живет. Им даже лучше, если бы землепашцы жили, ихние товары бы покупали… Степная шкура так крепка, что не распороть ее даже плугом германским…

— А не боишься, что осенью придут половцы, зарежут и ограбят тебя?

— Бояться — всю жизнь за мамкиным подолом жить… Вот вы бы меня ограбили?

— А какой резон? — изумился Звяга. — Да у меня в одном вьюке столько, что тебе за всю жизнь землепашеством не нажить.

— Вот и половцы так судят… — проговорил мужик. — Ладно, проезжайте, мне до зимы избу срубить надо…