Алан Голд - Королева воинов

Она повернулась и направилась к выходу. Три рабыни одели ее в белую тунику и сандалии.

Когда Мессалина вышла, к ней присоединилась ближайшая подруга — Паулина, жена молодого сенатора из Иллирии.

— Понравилась ли госпоже сегодня ванна? — спросила она.

После жара и влажности парильни холодный воздух дворца внезапно отрезвил Мессалину.

— Как и каждое утро, дорогая Паулина. Мне действительно не стоило пить вино перед ванной, но нужно было забыть о сегодняшней ночи, а вино заставляет меня чувствовать себя проснувшейся, ощутить новый день.

Паулина кивнула и последовала вслед за императрицей к ее личным покоям. Этот путь две женщины совершали почти каждое утро, и именно он обеспечил мужу Паулины, молодому наместнику Иллирии Марку Випсанию Секунду столь быстрый взлет в Сенате, равно как и права на контроль торговли Рима с его провинцией, что приносило ему немалую выгоду.

— Я думаю, у меня есть проблема. Я сказала там кое-что, чего говорить не стоило, — сказала Мессалина подруге. — Я слишком много выпила и сказала, что хочу отравить Клавдия.

Паулина посмотрела на нее в ужасе.

— Сказали им? — прошептала она, оглянувшись на придворных льстецов, все еще поправлявших свои одежды, чтобы последовать за императрицей. — Госпожа, не слишком ли вы уверены в себе?

— Знаю, — сказала Мессалина скорее себе самой. — Я выпила лишнего, и мой гнев вышел наружу; видимо, я себя не контролировала. Я избавлюсь от них, выдворю из дворца.

— Нет, вы так не поступите! — сказала Паулина, понизив голос. — Госпожа, если вы от них избавитесь, то первое, что они сделают, — это разнесут сплетни о вас и о том, что вы сказали. Через шпионов Палланта и Полибия — а они есть в каждой таверне — ваши слова очень быстро достигнут ушей императора.

Мессалина чувствовала, что голова ее быстро просветляется, но очень хотелось выпить холодной воды, чтобы погасить пламя внутри.

— Что же мне делать?

— Я поговорю с Марком. Он знает.

— Твой муж может помочь?

Паулина придвинулась ближе:

— Он устроит миссию в Иудею, Парфию или еще куда-нибудь, а всех твоих так называемых друзей назначит послами. А в пути караван может встретиться с разными опасностями. На него могут напасть варвары, или упасть лавина, людей может унести разлившаяся река, и тел никто никогда не найдет.

Мессалина улыбнулась:

— Ручаюсь, в их память устроят великолепную церемонии. В храме Юпитера. И я прикажу жрецам читать молитвы еще десять лет.

Они подошли к личным покоям императрицы. Стража открыла двери и пропустила обеих женщин. Придворные уже шли следом, и, когда один из стражников стал закрывать дверь, Мессалина тихо произнесла:

— Не пускай их внутрь, проводи в приемную, и пускай ждут меня там. И отправь гонца в Сенат, пусть спросит сенатора Марка Випсания из Иллирии, не почтит ли он своим присутствием свою жену и императрицу. Немедленно!

Позднее, после того как Марк заверил Мессалину, что ей больше никогда не придется беспокоиться по поводу своих друзей, она возлежала на ложе и лакомилась с Паулиной ломтиками дыни и арбуза. Рабов она отослала. Когда комната опустела, Мессалина сказала подруге:

— С моей стороны было очень глупо говорить такие вещи в парильне пред всеми этими людьми, но сказанное было чистой правдой. Паулина, дорогая, я не могу больше выносить Клавдия, не могу даже стоять с ним рядом. Он раздражает меня, его дыхание отдает тухлым мясом, он даже слова произносит так, что я могу понять лишь четверть сказанного, он обливается, когда пьет, роняет еду на тунику, когда ест, а когда касается меня, то у меня мурашки пробегают по спине. А его тело доводит меня до отчаяния! Если бы хоть один раз он подошел ко мне, как настоящий мужчина, не хромая и не шаркая! Я схожу с ума, Паулина. И все чаще и чаще он хочет приходить в мою спальню. Я посылала ему красивых девушек, но каждую ночь он домогается меня!

— Что тебе сообщали девушки? — спросила Паулина.

— Они сказали, что он долго не может возбудиться, а когда ему это наконец удается, то не может продержаться и нескольких минут. Некоторые сказали, что он даже не смог войти в них, так что им пришлось ублажать его руками и ртом, но даже тогда они добивались лишь чего-то, подобного летнему, наполовину высохшему фонтану. Клянусь тебе, Паулина, если он войдет в мою спальню сегодня ночью, то к утру будет мертв.

— Разве ты не можешь остановить его, императрица?

— Как могу я запретить императору, даже если это Клавдий? В старые времена, когда преторианская гвардия делала из него посмешище, — да. Но со времени завоевания Британии он стал уважаемой фигурой. — Она взяла кусок дыни, съела его и вытерла руку о влажное полотенце. — Даже преторианцы приветствуют его, когда он входит в их казармы. Он любит это и потому приходит туда часто.