Валерий Язвицкий - Иван III — государь всея Руси (Книги четвертая, пятая)

Иван Васильевич задумался, потом продолжал:

— Еще же вам приказываю, воеводы: каждый пусть из всех своих полков отберет наилучших лучников в особые полки. Помните, у новгородцев нету лучников, негодны они к дальнему бою. Мы же новгородцев издаля бить будем, особливо их конные полки. Басенок и князь Стрига добрый пример учинили, а вот как полки наряжать и где какие из них ставить, укажет вам брат мой, князь Юрий. На все сие даю вам два дня…

На третий день после думы Иван Васильевич завтракал у себя в покоях с братом Юрием. Через час должны были прийти к ним воеводы с новыми дополнительными сведениями о местностях, где войскам проходить, а также о всех местах стоянок и ночлегов…

В покоях жарко и душно, окна в княжой трапезной отворены настежь. Солнце печет, как в июне, заливая окрестности ослепительным блеском. Братья сидят в расстегнутых летниках…

— Помогает нам Бог, Иванушка, — молвил Юрий, — вестники мои, по приказу твоему, три раза в день вести привозят: бают, сушь и зной в новгородской земле вельми велики. Зима-то, бают, бесснежная совсем была. Голая земля замерзла, на санях не проедешь. Всю зиму на колесах ездили. Весной же сразу знойно стало, словно в конце мая; паводков вовсе не было: вместо паводка усыхать начали реки и болота…

— А как лесные-то дороги, — спросил Иван Васильевич, — и гати на топях?

— Все сие крепко. Ведь вешних-то вод там не было. В полях земля от сухоты вся потрескалась, а дождя ни капли не капнуло. Ловать, бают, пересыхать уж стала…

— Карает господь новгородцев за воровство и отступничество, Юрьюшка, — спокойно и уверенно произнес Иван Васильевич, — а у нас зимой-то всю землю снегом засыпало, а некои села и деревни, бают, до крыш заметывало сугробами. Паводок был — все поймы, как озера, стояли, на лодках по ним плавали…

Постучав в дверь, торопливо вошел в государев покой дворецкий Данила Константинович. Увидев, что братья одни, молвил взволнованно:

— Иванушка, Юрьюшка, кончается Илейка-то наш. Стара государыня там уж с Ванюшенькой…

Братья переглянулись молча и пошли вслед за Данилой. В подклетях, где в малом покойчике жил Илейка, сидела на стольце, принесенном Дуняхой, Марья Ярославна. Ванюшенька стоял возле нее. Тут же был и Васюк. Илейка лежал у окна на пристенной скамье. Солнце, врываясь в окно косой широкой полосой, освещало лицо старика, утопавшее, как в мыльной пене, в густых белых кольцах всклокоченных кудрей и в седой курчавой бороде.

Он был такой же, как всегда, и даже улыбался, щурясь от света. Узнав вошедших, Илейка обрадовался и, обратясь к Марье Ярославне, молвил ей слабым голосом:

— Вот и оба сыночки твои, государыня. И Данилушка тут…

Илейка помолчал и, скосив глаза на Ивана Васильевича, заговорил с ясной улыбкой:

— Иванушко, государь мой, ишь как солнышко играет радостно. И люблю уж я солнышко-то, страсть!..

Старик закрыл глаза, и застывшие в улыбке губы его медленно стали белеть…

— Упокой, Господи, душу раба Твоего Ильи, — истово произнес Васюк, перекрестился широким крестом и встал на колени…

Вслед за ним и все преклонили колени пред усопшим.

Государь встретил воевод в своих покоях и тотчас же приступил к изучению новых чертежей.

— Угодили воеводы мои, — говорил он весело брату, — порадели вельми. Челом вам, воеводы, бью за труды ваши. Знатно все изделали, знатно! Токмо истинно ли все исчислено, что по сим дорогам войско со всякого рода полками будет двадцать пять верст в день идти, а по сим вот, лучшим, даже двадцать восемь верст в день?

— Истинно, государь, истинно, — зашумели кругом воеводы, — руци свои на отсеченье даем, Отборные же конные полки и того более за день пройдут…

— Добре, коли так, — весело отозвался государь, — наиглавное-то — знать, куда и в какое время каждый полк прибыть может. Расчеты же так замышлять, дабы всяк раз ворога упредить и врасплох его бить. Обходы разным полкам было бы можно по расчету в единое время свершать…

Иван Васильевич усмехнулся и добавил:

— Третьеводни тут Федор Давыдыч баил — никто-де не ходил ратию к Новугороду в летнее время, а нам сие-то и надобно. К зиме нас будут ждать новгородцы, дабы с Казимиром и Ахматом нас со всех сторон окружить и задавить…

— Истинно, государь, — молвил Товарков, — блазнят собя сим новгородцы…

— Ежели, — продолжал великий князь, — мы морозов год ждать будем, то вороги наши в три раза сильней нас станут. Нам же страха на нонешнее лето нет, ибо засухой Бог покарал всю новгородскую землю. Князь Юрий Василич о сем и о прочем вам подробно все обскажет. Под началом брата моего вы тут рассудите порядок полкам. Передовым отрядам не уходить от главного войска далее ста пятидесяти верст. Вестники должны день и ночь от воевод быть в ставку государя вашего.