Илья Гордон - ТРИ БРАТА

Тихо и незаметно вошла в горницу соседка Марьяша. Ее нежное лицо было бледно, тревожно глядели на всех глубокие черные глаза. Ей казалось, что все на нее смотрят, все видят, как она смущена. Увидев Эзру, она растерялась и хотела податься назад, но передумала: раз уж она здесь, надо остаться, пока Эзра не взглянет на нее. Но комбриг долго ее не замечал.

«А может, он не хочет меня видеть?» – подумала Марьяша и все больше волновалась и даже менялась в лице, как ни старалась скрыть ото всех свои переживания. Наконец, когда она решила уйти и добралась уже до порога, Эзра увидел ее и с улыбкой кивнул головой. Марьяша смущенно ответила на приветствие, у нее стало легче на душе оттого, что Эзра не забыл ее, ласково поздоровался с ней. Она почувствовала, что теперь может уйти…

С самого раннего детства Марьяша дружила с Эзрой. Они жили по соседству, и он чуть ли не ежедневно прибегал к ее старшему брату Борехке поиграть в лошадки. Часто Марьяша приставала к мальчикам, чтобы они приняли ее в свою компанию. Она упрямо хотела быть лошадкой, за что не раз ей крепко доставалось от брата и от Эзры.

Дети подросли, и вскоре Эзра собрал самых отчаянных соседских ребят, вооружил их луками и стрелами, приказал каждому набить полные карманы камнями и, встав во главе этой оравы сорванцов, азартно кричал:

– Рота, вперед! По врагу пли!

Зараженные его пылом ребята с увлечением швыряли камни и метали стрелы, натворив в селе немало бед, не одно стекло вышибли они в соседних домах, не одному зазевавшемуся прохожему попали камнем по спине. Но настоящая война у Эзры и его бесшабашного отряда началась позже – когда и Аврам Свидлер, живший на отшибе, за оврагом, создал из хуторских ребят свой отряд. Тогда Эзра надел на рукав красную повязку и объявил себя и своих ребят красными, а Аврама с его войском – белыми.

– Почему это нам быть белыми?! – начал было горячо спорить Аврам.

– Мы сильнее, поэтому мы должны быть красными, – возбужденно кричал Эзра. – А не хотите быть белыми, так мы все равно вас расколошматим.

Между босоногими ватагами разгорелась война: какому отряду быть красными, какому – белыми. С каждым разом стычки становились все более ожесточенными. И вот однажды, когда самозваные «красные» наседали на «неприятеля», засыпая его градом камней, и отряд Эзры мчался через картофельные огороды в сторону рощи, где укрылись «белые», – бегущему впереди своих «солдат» и азартно орущему Эзре внезапно преградил дорогу широкоплечий, крепко скроенный человек с длинными рыжеватыми усами.

– Стоп! Куда мчишься, сорванец? – схватив ошеломленного Эзру за руки, спросил он.

– А мы белых бьем, – смущенно ответил Эзра, узнав в преградившем ему дорогу дядьке соседа Ходошей укомовца Якова.

– Каких таких белых? Откуда они тут взялись? – в тон мальчику спросил тот.

– Да Аврама Свидлера с его хуторскими – вон они там в роще прячутся.

– Да разве Аврам белый? Белые защищают буржуазию, а отец Аврама – бедняк бедняком.

– Он и не хотел быть белым – это мы его заставили. Попробуй он не согласиться – мы бы ему так наподдали, что он своих бы не узнал…

– Сколько тебе лет, босяк ты этакий? Другого дела не нашел, кроме как камни швырять? – стал пробирать Эзру Яков. – Да ведь так недолго и головы друг другу проломить!

Сосед Эстер Яков тоже был из рода Ходошей и приходился дальним родственником отцу Эзры. Парнишка слышал от матери рассказы о том, что Яков в ранней юности уехал в большой город учиться, что, приезжая на каникулы, тайком вел речь о большевиках, о Ленине и о том, что Ленин учит: надо забрать земли у помещиков и. раздать их крестьянам.

После революции Яков приехал с мандатом от уездного комитета партии, чтобы организовать в Миядлере комитет бедноты и собрать хлеб для голодающих рабочих города. На митинги и собрания приходили стар и млад, чтобы послушать пылкие речи Якова о революции и о Ленине.

И на одно из собраний Яков позвал молодежь и рассказал ей о комсомоле. Эзра многого еще не понимал, но само звучание таинственного слова «эркаэсэм» с какой-то неудержимой силой влекло мальчика, он хотел понять его сокровенный смысл. С того дня, как Эзра впервые услышал его, оно стало для него самым важным, самым дорогим из всего, что составляло содержание его юной, еще не устоявшейся жизни. Он забросил свой отряд, его перестала интересовать игра в войну. Он жил теперь одной мыслью: как бы вступить в РКСМ. Эзра читал теперь книги и газеты, которыми снабжал его товарищ Яков, и с большой охотой выполнял все его поручения: не раз обегал Миядлер, сзывая народ на митинг, не раз вместе с ребятами из своего бывшего отряда помогал отвезти на станцию и отправить собранный для рабочих хлеб. Он не пропускал ни одного собрания, ни одной беседы, которые проводил с молодежью товарищ Яков. И его рвение не осталось незамеченным: без малого четырнадцати лет его приняли в комсомол.