Николай Абин - Прыжок самурая

С наступлением ночи Москва погружалась в темноту. Светомаскировка была строжайшей. Непривычную для столицы тишину нарушал лишь размеренный стук каблуков военных патрулей. Время от времени тишину взрывали короткие перестрелки. Подвижные отряды НКВД и военной комендатуры уничтожали мародеров, вступали в схватку с гитлеровскими диверсантами.

В ночь на двадцать первое октября надрывный вой воздушных сирен оповестил о начале очередного налета фашистской авиации. Сквозь него прорывался и набирал силу монотонный гул тяжелых бомбардировщиков. Волна за волной эскадрильи «юнкерсов» накатывали на Москву. Перекрестные лучи прожекторов, выискивая цели, впивались в небо. Зенитки лаяли непрерывно, и все же земля то тут, то там вздымалась под ударами полутонных авиационных бомб. Все ближе и ближе ложились они к Кремлю, одна разорвалась у Большого театра, другая – в университетском скверике на Моховой, пострадало здание Центрального Комитета на Старой площади, зарево пожарищ полыхало на окраинах.

Огромный дом на Лубянке мелкой дрожью отзывался на каждый новый взрыв. Лаврентий Берия не решался спуститься в бомбоубежище, так как Сталин во время налетов не покидал своего кремлевского кабинета. Положение на Можайском направлении складывалось критическое, не помогли и брошенные в бой две дивизии народного ополчения. Немцы за сутки перемололи людей в своих танковых жерновах, а те, кто уцелел, вынуждены были отступить к Москве. Здесь их встречали заградительные отряды НКВД, выполнявшие свою грязную, черную работу, однако массовые расстрелы дрогнувших бойцов лишь на время позволяли восстановить зыбкую линию обороны. Танковые клинья гитлеровской армии с невиданным упорством продолжали атаку.

Ухнул очередной взрыв.

«Совсем рядом!» – с содроганием подумал Берия. Жалобно задребезжали оконные стекла, как маятник, закачалась массивная бронзовая люстра, тусклые пятна светильников, мигнув несколько раз, погасли. Кабинет погрузился в темноту. Прошла минута, другая, и здание снова тряхнуло. Чтобы не упасть, нарком судорожно ухватился за стол. Но и на этот раз все обошлось. Грозный гул, поднимавшийся снизу, постепенно стих, и наступила привычная тишина.

Берия Лаврентий Павлович

Из личного дела Л. Берии

Берия, Лаврентий Павлович (17.03.1899, с. Мерхеули, Абхазия – 23.12.1953, Москва). Родился в семье крестьянина-бедняка, по национальности грузин. В1906—1915 гг. учился в Сухумском высшем начальном училище, которое окончил с отличием. Продолжил образование в Бакинском среднем механико-строительном техническом училище (1915–1919 гг.), а позже – в Бакинском политехническом институте (1920–1922 гг.). В 1916 г. практикант Главной конторы Нобеля в Балаханах. Рано принял участие в революционной борьбе, был казначеем нелегального марксистского кружка механико-строительного училища, в марте 1917 г. организовал ячейку РСДРП (б). С июня по декабрь1917 г. числился техником-практикантом гидротехнического отряда на Румынском фронте. С января 1918 г. входил в Секретариат бакинского Совета. После входа в Баку турецких войск в сентябре 1918 г. оставался в городе. С октября 1918 г. по январь 1919 г. работал конторщиком на заводе «Каспийское товарищество Белый Город», с февраля 1919 г. по апрель 1920 г. возглавлял подпольную ячейку РКП (б). Осенью 1919 г. по поручению партии «Гуммет», основанной при бакинском комитете РСДРП для политической работы среди мусульман, поступил на службу в мусаватистскую контрразведку. С марта по апрель 1920 г. сотрудник Бакинской таможни. В апреле 1920 г. назначен уполномоченным Кавказского крайкома РКП (б) и регистрационного отдела 11-й армии, действовавшей на Кавказе; в том же месяце арестован грузинскими меньшевиками в Тифлисе; освобожден с предписанием в трехдневный срок покинуть Грузию. С апреля по май 1920 г. под фамилией Лакербая работал в полпредстве РСФСР в Грузии, снова подвергся аресту, до июля 1920 г. находился в заключении в кутаисской тюрьме, в августе 1920 г. выслан в советский Азербайджан.

Примечание. Полпредом РСФСР в Грузии в этот период был С. М. Киров. Именно он направил 9 июля 1920 г. министру иностранных дел ноту за № 327, в которой требовал освобождения и выселки за пределы Грузии нескольких заключенных, в том числе и Берии. (См.: Киров С. М. Статьи, речи, документы; 2-е изд. – М., 1936. – Т. 1. – С. 250.)