Дмитрий Колосов - Император вынимает меч

Сражение начал Деметрий, лихой атакой обрушившийся на конницу неприятеля. Та попятилась, но Селевку удалось остановить бегущих. Завязалось упорное сражение, в котором и воины, и полководцы творили чудеса храбрости. Но египтяне держались, и тогда Деметрий приказал бросить в атаку слонов, какие и должны были решить исход битвы. Под градом дротиков и стрел слоны разметали неприятельскую конницу и стали наступать на пехоту, как вдруг наткнулись на выставленную хитрым Птолемеем преграду. Острые шипы глубоко вонзались в ноги животных. Крича от боли, слоны попятились, а тем временем лучники Птолемея истребляли махутов. Скоро гиганты впали в панику и побежали прочь, внося беспорядок в ряды сирийцев. Вслед за бегущими слонами устремились в атаку всадники Селевка. Деметрий тщетно пытался остановить солдат, те не внимали ни уговорам, ни грозным окрикам. Отступление стало всеобщим и лишь чудом не обратилось в бегство. Остатки войска Деметрия устремились к Газе, но войти в нее не смогли, так как всадники Птолемея, бросившиеся за первыми беглецами, воспользовавшись неразберихой, захватили городские ворота. Тогда Деметрий поспешил дальше — в Азот.

Потери его были огромны. Пало около пять тысяч воинов, в том числе большая часть конницы, множество офицеров, генералов, среди них и Пифон. Еще восемь тысяч сдались в плен. Часть слонов погибла, прочие были переловлены врагами. Подобная неудача обескураживала, но Деметрий не пал духом. Признавая свое поражение, он послал к Птолемею с просьбой о перемирии. Тот не только ответил согласием, но даже распорядился отпустить всех плененных друзей Деметрия, а также вернул захваченный египтянами обоз. Явившийся с ответным посланием офицер сказал:

— Царь велел передать, что ведет войну не ради корысти, а ради восстановления справедливости. Он счастлив выказать тебе, отважный Деметрий, свое уважение. Царь восхищен твоей доблестью!

Деметрий улыбнулся в ответ. Похвала победителя, пусть даже снисходительная, тешила юное сердце.

— Передай царю, что я постараюсь отплатить ему за его благородство.

И Красавчик сдержал свое слово. Он потерял почти всю Сирию и Финикию, но сумел собрать новое войско. Не прошло и года, как Деметрий напал на войско одного из птолемеевых генералов — Килла. На этот раз он не стал тешить себя рыцарскими замашками, решив, что разумнее проявить благородство после победы. Полки Деметрия обрушились на лагерь Килла на рассвете. Часовые были перебиты, и еще не пробудившийся толком ото сна Килл капитулировал вместе со всем своим войском. Деметрий захватил семь тысяч пленных и богатую добычу. Килла и его друзей, вернув им имущество, он отослал Птолемею, сказав:

— Поблагодарите царя за его доброе отношение ко мне и передайте, что Деметрий, сын Антигона, не любит быть должником!

Афины — от одного этого слова сладко стучит сердце. Афиняне тяготились властью Деметрия Фалерского, философа и тирана, поставленного над гражданами по воле Кассандра. Власть эту нельзя назвать слишком обременительной, но уж таков нрав афинян, что их тяготила любая власть — тирана, олигархов, демоса, македонян… Любили афиняне, что и говорить, побуянить, покричать на агоре, помахать кулаками, а потом долго и слезно каяться, выдавая на казнь крикунов и спасителей отечества. От своих соглядатаев Антигон знал, что афиняне созрели для очередного возмущения, и Циклоп решил, что грешно не воспользоваться столь удобной возможностью укрепиться в славнейшем из греческих городов, опершись на который можно потихоньку прибрать к рукам всю Грецию. Деметрий получил под начало флот из двухсот пятидесяти судов, на которых разместилось многочисленное войско, осадные машины, оружие, припасы. На палубе флагманской пентеры сверкающей грудой лежали пять тысяч талантов — казна, достаточная для долгой войны.

Но война вышла на редкость короткая. Судьба улыбнулась Деметрию. Сторожившие Пирей македоняне приняли флот Деметрия за птолемеев и беспрепятственно пропустили корабли в гавань. Остальное было совсем уж несложно. Деметрий приказал подвести корабль к самому берегу, откуда обратился с пылкою речью к сбежавшимся горожанам.

— Я пришел дать вам свободу! — громогласно заявил он. — Мой отец и я возвращаем славному городу все права и привилегии, какими он обладал при ваших славных предках. Нога завоевателя да не осмелится более попирать священную землю Перикла и Фемистокла!