Дмитрий Колосов - Император вынимает меч

— Ничего страшного, — сказал он. — Надо лишь сделать так, чтобы Одноглазый думал, будто все войско уже здесь.

— Но как? — спросил Певкест.

— Мы разожжем огни.

По приказу Эвмена воины разожгли по отрогам гор тысячи и тысячи костров, при виде которых Антигон решил, что вражеская армия собралась воедино и готова к битве. Пораженный столь неприятным открытием, Антигон замешкался, дав стратегам Эвмена время подтянуть свои полки.

Все! Армия Эвмена была в сборе и она превосходила войско Антигона. Сам того не желая, Эвмен поставил врагов в безвыходное положение. Вернуться они уже не могли — была зима, у воинов кончился провиант, кони остались без фуража. Антигон был вынужден решиться на битву. Зная о настроениях эвменовых генералов, он послал к ним тайных гонцов, предлагая выдать Эвмена и покончить с междоусобной враждой. Генералы колебались, ибо сколь сильна была их ненависть к кардийцу, столь же велико было и их недоверие к Антигону. В конце концов они порешили позволить Эвмену выиграть последнее сражение, а уж потом избавиться от него.

Эвмен тут же узнал о заговоре через заимодавцев-сатрапов. Он думал всю ночь — ночь перед битвой. Он мог оставить войско и бежать, благо имел и верных друзей, пусть немногих, и деньги. Но это означало бы конец дела, какому он честно служил, это означало предать солдат, какие верили ему, это означало опозорить себя столь великой трусостью, перед какой померкли б все его предыдущие победы. И потому Эвмен решил остаться, рассчитывая на то, что войско защитит своего победителя, а в победе кардиец не сомневался.

Утреннее солнце облило холодным серебром выстроившиеся к бою полки. Превосходство было у Эвмена, его войско на четверть преобладало в людях и почти вдвое — в слонах. Но у Антигона была превосходная конница, у него были опытные генералы, на верность которых он мог положиться; его воинам, наконец, нечего было терять, а отчаяние, как известно, придает сил. И потому каждый из полководцев знал, что битва будет нелегкой, и каждый намеревался решить исход ее своим козырем. Для Эвмена таким козырем были аргираспиды, самодовольные и вечно ворчащие, но несокрушимые в бою. Антигон рассчитывал на своих всадников и на… измену. Он верил, что эта измена случится, и он не ошибся.

Но измена случилась не сразу. Начало этого дня было многообещающим для Эвмена. Аргираспиды дружным воплем приветствовали его, поклявшись, что добудут победу. Они отправили к стоящей против них фаланге гонцов, кричавших:

— На кого вы поднимаете руку, мерзавцы? На своих отцов?

Этот крик привел пехотинцев Антигона в сильнейшее замешательство, и они дрогнули, еще не вступив в битву. А затем аргираспиды пошли в атаку. Это было изумительное по своей красоте зрелище — шеренги блистающих серебром щитов воинов, шаг в шаг наступающих на трепещущих в страхе врагов. Антигон понял, что ему не удержать центра и бросил в атаку ударный конный корпус, поддержанный несколькими десятками слонов. Этот корпус должен был смять правый фланг Эвмена, но тот заранее выстроил здесь своих лучших всадников и готов был принять удар.

И тут случилось предательство. Певкест, то ли из ненависти к Эвмену, то ли приняв мзду от Антигона, бросился в бегство, уводя за собой большую часть всадников. Напрасно Эвмен кричал ему, Певкест скакал, не слушая криков. Тогда кардиец собрал немногих оставшихся воинов и слонов и бросился на врага, надеясь навязать бой и дать фаланге время разгромить врагов в центре. Всадники и слоны смешались в единую визжащую массу, засвистели дротики и стрелы, сталь мечей и копий со звоном пала на щиты, доспехи и украшенные золотом шлемы. То была яростная схватка, в какой воины Эвмена доказали право быть победителями. Но врагов было слишком много. Они брали числом, и витязи кардийца один за другим падали наземь, а слоны все чаше вскрикивали от боли, пораженные копьем или брошенным умелой рукой дротиком.

Ну а тем временем аргираспиды делали свое дело. Великолепно отлаженный механизм смерти разорвал центр антигонова войска, сокрушив все выставленные против него заслоны. Если верить историку Иерониму, участнику этой битвы, ветераны перебили около пяти тысяч врагов, сами не потеряв ни единого человека. Столь четки и отточены были их действия, что солдаты Антигона не могли найти в стене щитов даже крохотной щели, куда бы могло просочиться смертельное острие копья.

И победа были близка, ибо аргираспиды уже готовы были повернуть на помощь своей гибнущей коннице, но тут пал слон. Тот самый слон, на какого смотрели все прочие слоны. Слон-гигант, ведший за собою все стадо. И слоны дрогнули, и побежали назад, топча всадников Эвмена. Но и это еще не было поражением, ибо Эвмен успел ускакать на правое крыло, куда сбежал Певкест, и готов был вести в бой свежие конные полки. Но Певкест отказался следовать за Эвменом, крича, что все погибло, а Антигон принял единственно правильное решение. Он направил всадников не против Эвмена, а на вражеский лагерь.