Петр Боборыкин - Поумнел

Так или иначе надо жить! Она не уйдет от мужа. Да и какой мотив, серьезный в глазах всех, кто будет судить ее поведение, выставит она?.. То, что Александр Ильич, взявшись за ум, желает попасть в сановники и поскорее загладить грехи юности?.. Об этом ей не с кем слова сказать по душе: ни с матерью, ни с сестрой, ни даже с кузиной, ни с кем из тех, кого они будут принимать у себя и к кому ездить. И она видит вперед, что через год, много через два, муж ее очутится в Петербурге… Почетная должность в губернском городе — только переходная ступень. Не будет ли ей здесь полегче? Она может отказываться от выездов, выговорить себе тихий образ жизни, быть ближе к детям, создать себе свой внутренний мирок. В губернском городе они постоянно с глазу на глаз. Там она — первая дама в городе.

Но и здесь…

Антонина Сергеевна не могла решить, где ей будет хуже, где лучше. Да и томительно ей стало заниматься одной собой, своим душевным довольством. Может быть, она посмотрела на все слишком односторонне?.. Литературный вечер, с какого она ехала такою подавленной и унылой, дал же ей вначале совсем другое настроение. Его рассеял разговор с Ихменьевым…

Так ли все печально и безысходно? И не тот ли самый Ихменьев указал ей на деятельную роль — помогать «горюнам», пользоваться связями, делать тихое, скрытое добро, для которого нужна настоящая выдержка и гражданская доблесть?

Да и на мужа разве она не может влиять, если будет вести себя с тактом, если помирится с тем, что уже есть?

Ей припомнился во всех подробностях визит мужа к ее матери, то, что и как говорил он князю Егору Александровичу. Ведь честолюбие ее мужа, предполагая, что в нем действует только одно честолюбие, все-таки выше сортом, чем брюзжанье князя, его надменное равнодушие к своему отечеству!..

Этот разговор возбудил в ней надежду, вызвал упрек себе за слишком придирчивое отношение к мужу. Она еще раз устыдилась сцены, бывшей в ее комнате, перед выборами. Последняя неделя в Петербурге истерзала ее… Лушкина, ее гости, тон и колорит разговоров, едкое чувство душевного одиночества, дети, их выправка, против которой она уже бессильна, — все это требовало отпора, воздействия, активной роли, или приходилось отказаться и ей от своего прошлого и обречь себя на страдательное прозябание, полное презрительного чувства к самой себе…

Голова ее горела, когда карета остановилась у подъезда здания, где муж Лидии имел такую обширную казенную квартиру.

От швейцара она узнала, что господа дома и собираются ехать на вечер.

Их экипаж уже дожидался у подъезда.

— И Виктор Павлович едет? — спросила она швейцара.

— Так точно.

Было уже половина двенадцатого.

— Лидия Сергеевна одеваются, — доложил ей курьер.

— А Виктор Павлович?

— Они в кабинете… Сейчас тоже будут одеваться.

К Лидии она прошла через несколько больших, захолодевших комнат, с сухою отделкой, и застала ее в спальне, перед трюмо. Горничная укалывала ей что-то на корсаже.

Ее пышные плечи и белая твердая шея выставлялись из плюшевого лифа темно-золотистого цвета. Коса лежала низко, в волосах, слева от пробора, трепетно искрилась брильянтовая булавка, в виде мотылька, с длинными крыльями.

Появлению сестры Лидия не удивилась, занятая осматриванием туалета и прически.

— Мы едем, — сказала, подставив ей на секунду свой красивый лоб.

— Я вас не задержу, — выговорила Антонина Сергеевна, почти сконфуженная, и присела на табурет. — И муж твой едет?

— Он еще за бумагами… Довольно! Можете идти, — сказала Лидия горничной и взяла на туалете маленькую пуховку.

Горничная вышла.

— Ты разве хочешь с ним говорить?.. По делу?

— Почему же? — почти испуганно выговорила Антонина Сергеевна.

— Я его насилу вытащила… C'est stupide de travailler comme cela… Да. Но только Виктор Павлович хоть и будет сановником, а все-таки il n'a pas de charge honorifique… [114] Note114 Это глупо так работать… у него нет почетного титула… (фр.).

Лидия немного выпятила губу.

— Ты что же этим хочешь сказать? — спросила ее сестра, догадываясь, куда она клонит.

— Ах, Нина, ты все в своих идеях… Пора их бросить! Мой муж тоже с какими-то scrupules, [115] Note115 угрызениями (фр.). которых я не признаю… Идет в гору. И не добивается всего, на что он имеет право. Ты понимаешь. On n'est pas du vrai monde, ma chère, quand on n'est pas de la maison, [116] Note116 Ты не принадлежишь к высшему свету, моя дорогая, если ты не свой человек при дворе (фр.). - и она сделала жест. — Вот твой муж это прекрасно понимает.