Азиза Джафарзаде - Звучит повсюду голос мой

- Может, напомнить вам еретические его стихи "Поминки по псу"? Видано ли где, чтобы молла...

- Но речь идет о шарлатане, который прикрывается именем моллы! перебил его Мешади Гулам.

- Чтобы молла причел молитву над мертвым псом? Это ли не кощунство! голос Моллы Курбангулу перекрывал все другие в мечети. - А издевательские стихи об ученом богослове! Он оскорбил духовный сан человека, чьи ноги ступали по священной земле! Изобразил мошенником и лжецом! А стихи о ширванских беках?... Вы только послушайте, каким видит этот грешный человек наш край:

Более того! Я особенно хону подчеркнуть, что произведения этого писаки сводят с пути тех, кто недавно был еще далек от совершения греха. Для примера приведу вам его газель... Не эпиграмму, а именно газель. Она не направлена против меня лично, чтобы вы не думали, что я пристрастен. Ее читают все, особенно молодежь. Пусть и наш новый Молла Худаверан послушает:

Строки, прочитанные Моллой Курбангулу, дышали греховностью, пороком. Проповедник знал, что читать. В мечети поднялась злоба, росло раздражение, стоило только кликнуть клич... И снова под куполом мечети зазвенел голос Мешади Гулама:

- Все хорошо знают, что каждое деяние, совершаемое людьми, предначертано великим творцом и, разумеется, известно ему... Аллах велик и всемогущ, и не нам, простым смертным, указывать ему, что праведно, а что греховно! Но так как уважаемое собрание не знает всего, что написал уважаемый поэт Ага Гаджи Сеид Азим Ширвани, а сегодняшняя трибуна, как я вижу, предназначена для чтения его стихов, я позволю себе с вашего разрешения прочитать еще одно стихотворение поэта:

Аллах велик, и никто не может возвыситься над ним; осведомленный в делах своих рабов, он дарует каждому то, что считает сообразным. Сам создатель вселил в Сеида вдохновение, чтобы он смог вот так выразить мысли истинно верующего мусульманина. Если же учесть, что прочитанное Моллой Курбангулу стихотворение поэт писал в молодости, а то, что прочел я, в зрелом, то станет ясно, что сам великий аллах простил ему заблуждения юных лет. Вправе ли мы пересуживать веление аллаха?

Друзья вздохнули с облегчением: "Да упокоит аллах дух твоего отца, Мешади Гулам! Лучшего заступника Are не могло и быть!"

А враги негодовали: "Ну, погоди, сукин сын, чтобы тебя наказал святой имам Рза, которому ты поклонился в Мешхеде!.."

Сеид Азим решил, что дольше оставаться в мечети не стоит, спор не может привести ни к чему хорошему, стороны никогда не придут к соглашению. Сеид Азим поднялся, за ним Мешади Гулам и еще несколько друзей. Когда они вышли в небольшой коридорчик, где верующие оставляют свою обувь, Алыш незаметно дал знак своим помощникам и мюридам Абида-эфенди. Как только толпа увидела, что некоторые расходятся по домам, большинство поднялось на ноги и сразу двинулось к дверям, многие спешили забрать свою обувь. В толчее и суматохе Мешади Гулама оттеснили от Сеида Азима. Поэт ощутил, что попал в плотное кольцо чьих-то тел, попробовал высвоводиться, но не тут-то было. Ему даже не удавалось оглянуться и определить, куда толпа отбросила от него Мешади Гулама. Его несло общим движением помимо воли. Странное, неизведанное чувство охватило его душу, так уже было когда-то давно, у дома, где его поджидали дружки Абида-эфенди, вскоре после написания им эпиграммы на эфенди. Тогда его спас Керим-бек... Его несли плотно сдвинувшиеся вокруг него плечи чужих людей с равнодушными, холодными глазами. Ему показалось, что рядом он услышал шепот Алыша: "Ты получишь по заслугам...", злоба и ненависть горели в глазах бывшего разбойника, красная от хны борода почти касалась лица Сеида Азима.