Азиза Джафарзаде - Звучит повсюду голос мой

Приспешники Моллы Курбангулу и Закрытого зорко следили за действиями своего руководителя. Как только Молла Курбангулу приподнялся на коленях и вскинул вверх руку, в мечети наступила тишина. Хоть он и постарел, но привычным громким голосом моллы прихода заговорил:

- Господа! Покойный Ахунд Агасеидали, нынешний обитатель рая, был правдивым, добрым человеком. - Мечеть наполнилась бормотанием молитвы по усопшему: "За упокой его души..." - Его доброта заставляла прощать нечестивцу грехи и обманы, пороки и богохульство... Вы все знаете, кого я имею в виду. Сейчас я на нескольких примерах докажу всем присутствующим, как нечестивец обманывал такого святого человека, каким был покойный Ахунд Агасеидали.

И снова прошелестело по рядам: "Упокой его душу, аллах..." Молла Курбангулу обладал незаурядной памятью, когда же он желал быть более убедительным в своих назиданиях, то не побегал ни к каким бумажкам. Он на мгновение умолк, чтобы затем снова начать. Лишь убедившись, что в мечети все взгляды устремлены на него, он откашлялся и продолжал:

- Заклинаю вас великим создателем! Слушайте и вынесите справедливое решение:

Сожалею теперь, что, словам проповедника вняв,

В пору юности пить я надолго оставил вино.

Что это означает? Какой ширванец не знает, что зарок от пьянства он дал по настоянию именно Ахунда Агасеидали! - И снова пронесся шепот молитвы. Совершенно очевидно, что автор этих строк признается в том, что зря послушал проповедника. Прекрасно, если только жалеет... А так ли это? Вы можете сказать: "Ну что же, что жалеет, клятвы он не нарушал!" Но я прошу обратить внимание на эти стихи:

Если и это не убедит вас, тогда я найду в его стишках такие строки, которые докажут вам, кто он есть на самом деле...

Молла, наверно, готовился давно к разоблачению своего противника. Его голос гремел под сводами мечети, слова вырывались изо рта вместе со слюной.

- Ну что ж. Отвернулся от аллаха - ему виднее, ему лучше знать, но и аллаху виднее, и аллаху лучше знать! Если он пьет, пусть его накажет пророк великий, завещавший нашему народу воздержание от вина! Но он противопоставляет дом аллаха питейному заведению, духовников-аскетов называет лицемерами и ханжами... Но и этого ему мало, он отказывается от великого родства с пророком, говоря, что он не сеид!

У Сеида Азима возникла мысль, что каждое слово вошедшего в раж Моллы Курбангулу словно из легенды о горной ласточке, которая из ада приносит в своем клюве огненные капли расплавленных камней и низвергает их на врагов ислама... Каждая строка из его произведений звучала богохульством под высокими сводами мечети. Противник правильно рассчитал, как подействуют на невежественных слушателей строки, полные поэтических символов.

Многим присутствующим казалось, что после слов, уличающих Сеида Азима в столь страшных грехах, разразится ураган, разверзнется земля, над поэтом сию минуту начнется суд аллаха. Но ничего не произошло, фанатики, казалось, обманулись в своих ожиданиях. И новый пастырь - Молла Худаверан - молчал.

Воспользовавшись напряженным ожиданием молчавшей толпы, к поэту пришел на помощь один из старых верных друзей. Мешади Гулам поднялся и негромким голосом сказал ясно и отчетливо:

- Клянусь аллахом, в этом могли убедиться все присутствующие: какая могучая сила заключена в поэзии нашего Аги, что даже ее ненавистник Молла Курбангулу, которого мы слушали, выучил наизусть стихи Сеида Азима. И как ни странно, повторяя эти строки, его язык не отсох...

Мешади Гулам понимал, что делает. "Этот негодяй Курбангулу нарочно читал стихи Аги так, чтобы те, кто ничего не понимает в поэзии, смогли уловить их неправедный характер, чтобы те, кто не слышал, услышали, а те, кто не знал, узнали..."

Атмосфера несколько разрядилась. Мешади Гулам пользовался уважением и известностью за свою ученость и торговые связи с купцами разных городов и стран. Многие моллы, находившиеся в этот час в мечети, покупали у него лучшие произведения каллиграфов - рукописные кораны, привезенные из святых мест - Мекки, Мешхеда, Кербелы, Наджафа. Он славился своей правдивостью и честностью. Не так-то легко было опровергнуть Мешади Гулама. Но Молла Курбангулу был не таков, чтобы после первого отпора сдаться. Он не намеревался упускать из рук только что завоеванные позиции. Как будто не расслышав выпада против него, он продолжил: