Дэвид Ирвинг - Вирусный флигель

Конструкция реактора и решетки его урановых элементов была столь изящной и простой, что реактор собрали за один день. В нем содержалось 254 килограмма металлического урана и 4,3 тонны парафина, игравшего роль отражателя и защиты. Чтобы установить, насколько возрастет количество нейтронов, перед началом эксперимента в пустую еще полость ввели радиево-бериллиевый источник нейтронов и измерили интенсивность нейтронного потока у поверхностей. Наконец, в котел ввели уран, залили шестьсот десять килограммов тяжелой воды и начали измерения интенсивности нейтронного потока.

На эти измерения не потребовалось много времени. И когда они были окончены, лебедкой подняли крышку, извлекли из реактора уран, взяли для химического анализа несколько проб тяжелой воды и начали подготовку к новому эксперименту.

Как ни торопилась «Ауэр гезельшафт», к сроку ей удалось изготовить только 180 пятисантиметровых кубиков, потому что основные усилия ей по-прежнему приходилось тратить на выполнение заказа Гейзенберга. Однако у Дибнера имелись еще и кубики собственного изготовления, склепанные из кусков пластин. Они, правда, были несколько легче литых (2,2 вместо 2,4 килограмма), но с этим приходилось мириться. Общее количество урана в последнем эксперименте достигло 564 килограммов, а тяжелой воды — 592 килограммов. И опять проводились измерения. А потом их обработали с учетом всех возможных ошибок и погрешностей. И тогда стало ясно, что с поверхностей реактора вылетает нейтронов на шесть процентов больше, чем вводится в реактор от радиево-бериллиевого источника нейтронов. Это увеличение, разумеется, было ничтожным по сравнению с необходимым для поддержания цепной реакции, но уже сам факт означал очень многое.

Результаты обоих экспериментов оказались «чрезвычайно благоприятными». Дибнер не замедлил сообщить, что они «значительно превысили цифры, указываемые теорией». Окрыленный удачей, Дибнер сразу же начал планировать новый эксперимент с еще большим котлом, в котором предполагал применить оптимальные шестисантиметровые кубики урана. Такой эксперимент позволил бы ему окончательно установить размеры тяжеловодного реактора, в котором наверняка возникнет цепная реакция.

Еще в начале лета 1943 года немцы начали готовить планы уничтожения датских евреев. В конце сентября фюрер дал принципиальное согласие на захват и депортацию партии в шесть тысяч человек. По мнению немецкого губернатора в Дании, которое он сообщил Риббентропу, имущество евреев не следовало сразу же забирать; это позволило бы «предупредить обвинения в том, что целью акции является конфискация имущества». Массовые аресты наметили провести в ночь на 1 октября 1943 года. Однако дня за три до этого один из сотрудников немецкого посольства в Дании по фамилии Дуквитц узнал о готовящемся преступлении и решил сорвать его. В частности, он постарался известить Нильса Бора о нависшей над ним опасности. Более того, Дуквитцу удалось навести немецкие патрульные суда на ложный след и они несколько ночей патрулировали в месте, довольно далеко расположенном от места переправы целой флотилии лодок с беженцами. На одной из перегруженных рыбачьих лодок бежал в нейтральную Швецию и Нильс Бор с семьей. И уже 6 октября в пустом бомбовом отсеке бомбардировщика «Москито» его перебросили в Великобританию.

В Лондоне Бор узнал обо всех событиях в атомной физике с тех пор, как в 1939 году в Принстоне он и доктор Уиллер впервые создали теорию деления урана. Ему пришлось беседовать с Перрином и Уэлшем, а 12 октября состоялась первая из его многочисленных встреч с лордом Черуэллом. Но англичане не только сообщили много нового Бору, но и от него услышали такое, чего они еще не знали. Бор рассказал о визитах нескольких немецких ученых, в том числе Гейзенберга и Йенсена, в 1941 году. Он уже тогда почувствовал, насколько серьезно немецкие физики занимаются вопросами военного применения атомной энергии. Как мы знаем, англичане преувеличили сроки восстановления завода тяжелой воды в Веморке. Осенью 1943 года поступили надежные сведения о возобновлении работы завода уже в апреле. Уступая весьма настойчивому давлению сотрудников Гровса, сэр Джон Дилл (британский представитель в Вашингтоне) сообщил генералу Маршаллу о более реалистической оценке последствий диверсии в Веморке. Это привело к решению вновь повторить диверсию. Однако оно не нашло поддержки у военных. Но Гровс не унимался, он продолжал нажимать на Маршалла, убеждая его добиться решения о бомбардировке гидростанции. Поскольку она относилась к разряду объектов точного бомбометания, начальники штабов объединенного командования возложили задачу на американское восьмое воздушное соединение, базировавшееся в Британии.