Дэвид Ирвинг - Вирусный флигель

После решения военного министерства роль этой установки чрезвычайно возрастала. Теперь, благодаря сходству технологических процессов, ее решено было использовать для получения металлического урана из очищенной окиси, поступавшей из «Ауэр гезельшафт». Восстановление урана выполнялось при температуре 1100° С в атмосфере инертного газа аргона с помощью флюса из хлорида кальция. Однако в получаемом таким способом металлическом уране содержалось много примесей, даже больше, чем в исходной окиси урана. Они возникали вследствие применения кальциевого флюса. А между тем металлический уран высокой чистоты можно было получать и с помощью более распространенного способа — электрометаллургического. Но «Дегусса» продолжала придерживаться своего прежнего способа, считая его наиболее удобным для получения чистого металлического урана. Все же были попытки применения других методов. Так, в Берлине доктор Хорст Коршинг пытался получать высокочистый уран на основе электролиза. Но Риль счел этот способ неэкономичным.

Каковы бы ни были причины такого отношения, фактом остается то, что весь чистый уран, выпускавшийся во время войны в Германии, изготавливался франкфуртской фирмой «Дегусса». Первые 280,6 килограмма тяжелого и очень опасного черного порошка, полученные еще на лабораторных установках, прибыли в управлении «Ауэр гезельшафт» в конце 1940 года. Чистый металлический уран предназначался специально для немецкого атомного проекта.

Возможно, некоторым читателям покажется, что автор уделяет слишком большое внимание вопросам получения урана. Однако этому есть веские причины. Ведь к концу 1940 года в Германии уже было поставлено на промышленные рельсы производство чистого металлического урана в форме порошка, причем максимальный месячный выход металла достигал одной тонны. В Америке же в ту пору еще и не мечтали о подобных количествах металлического урана. Только в конце 1942 года там сумели набрать для знаменитого атомного котла, построенного Энрико Ферми, шесть тонн металлического урана. Этот котел стал первым в мире действующим реактором.

В Германии нужное количество металлического урана имелось гораздо раньше; «Дегусса» выпустила семь с половиной тонн чистого металлического урана, и 99% этого количества было передано для атомных работ. Неудачу Германии в деле создания атомной бомбы и атомного реактора часто объясняют слабостью ее промышленности в сравнении с американской. Но, как мы теперь можем видеть, дело заключалось не в слабости немецкой промышленности. Она-то обеспечила физиков необходимым количеством металлического урана.

Дело в том, что немецкие ученые не сумели правильно использовать его. И, следовательно, списывать неудачу на счет низкого промышленного потенциала Германии нет оснований. Виною по существу оказался невысокий научный потенциал, слабость ученых третьего рейха.

Как это случилось, читатель узнает в следующих главах.

Случилось так, что первые военные трудности Германии совпали с кризисом немецких атомных исследований. В те самые месяцы, когда наметился перелом в битве за Британию, а союзники Германии создали чреватое серьезными опасностями положение на Балканах, немецкие ученые впервые ясно представили себе сколь мало обоснованными оказались их надежды на возможности создания сравнительно простых методов выделения чистого урана-235. А вскоре за этим последовала и другая обескураживающая новость: гейдельбергская группа, занимавшаяся исследованиями графита, сообщила о новых данных, которые вопреки всем ожиданиям указывали на полную непригодность этого материала для использования в качестве замедлителя.

Еще в конце 1940 года немецкие физики не предвидели никаких сколько-нибудь серьезных трудностей на пути военного применения атомной энергии. Но уже в самом начале 1941 года то, что представлялось им концом пути, оказалось на деле лишь крутым поворотом, за которым раскрылась беспредельная даль нового научного поиска.

Забраковав в январе 1941 года графит, немецкие ученые совершили роковую ошибку. Теперь это хорошо известно. Но поражает и поныне, почему они приняли это заключение за истину, почему не усомнились в нем. Ведь всего полугодием раньше экспериментальное определение ядерных констант графита дало весьма благоприятные результаты. Тогда в сравнительно несложном эксперименте удалось измерить длину диффузий тепловых нейтронов, оказавшуюся равной 61 сантиметру. После этого эксперимента профессор Боте с уверенностью ожидал, что в совершенно чистом графите длина диффузии возрастет до 70 сантиметров. И этого было бы вполне достаточно для успешного применения дешевого и доступного материала в качестве отличного замедлителя в урановых котлах.