Аркадий Ваксберг - ИЗ АДА В РАЙ И ОБРАТНО

Поскольку по логике вещей этот проект не мог казаться совершенно утопическим – ни американцам, ни руководителям ЕАК, он воспринимался последними как вполне достижимая реальность. Иначе они ни в коем случае не могли бы (особенно – не политически наивный Михоэлс, – но прекрасно разбиравшиеся в политике Лозовский, Эпштейн, Шимелиович) проявить инициативу и разрабатывать проект создания Еврейской советской социалистической республики, совершенно официально представляя его высшему партийному и государственному руководству. Что касается американцев, то они великолепно знали, в какой стадии уже находится другой проект – создание еврейского государства на территории Палестины, и им никак не могла казаться фальшивкой информация о том, что Сталин, в противовес этой идее, хотел бы создать еврейскую государственность на своей территории и под своим полным контролем. Логически рассуждая, ему именно так и следовало поступить.

Этот проект – утопический, но казавшийся реальным – должен был получить горячую поддержку в кругах левой еврейской диаспоры, которая не разделяла экстремистскую категоричность сионистов. Создание «параллельного» национального очага в «социалистическом отечестве – родине трудящихся всего мира» – не могло не найти своих приверженцев в зарубежных еврейских кругах. Кроме того, многие на Западе (серьезные политики прежде всего) понимали, что создание, еврейского государства в Палестине неизбежно приведет к затяжному и мучительному конфликту с арабским населением региона и с противоборством великих держав, каждая из которых имела здесь свои интересы. Таким образом, игра Сталина на внутриеврейских и межгосударственных противоречиях должна была выглядеть в их глазах вполне разумной с его, Сталина, точки зрения. Для еаковцев это должно было выглядеть точно так же, как и для их американских друзей. Американцам эта политическая наивность ничем не грозила, а вот Михоэлс со товарищи, проявив чарующее простодушие, снова оказались на поводу у кремлевских интриганов.

К тому времени никто уже не скрывал – едва ли не официально, – что создание так называемой Еврейской автономной области в приграничной дальневосточной тайге ни к каким результатам не привело. Искусственность этого «национально-территориального образования», удаленность от мест традиционного проживания евреев и тяжелые климатические условия не сулили надежды на то, что ситуация впредь изменится к лучшему. Приходилось выбирать другой «объект» – более реальный, более привлекательный. «Объект» был найден – конечно, не самими Михоэлсом с Фефером, а Сталиным и Берией, и ими подсказан «советским делегатам», чтобы те подбросили эту «дезу» американцам.

Теперь еаковцев толкали на другой шаг: начинался второй акт многоактной драмы. Они, а не кто-то другой, должны были выступить инициаторами создания еврейской республики в Крыму! Посредником стал Лозовский (он подтвердил это на судебном процессе 1952 года) – лицо сугубо официальное: заместитель наркома иностранных дел Молотова, чуть ли не ежедневно общавшийся с ним самим, а то и со Сталиным. Слух о том, что евреи скоро получат свою республику в Крыму, моментально распространился по всей Москве, а оттуда благополучно перекочевал и в другие регионы страны: Сталину только это было и нужно, теперь уже американцы могли уверовать в серьезность его намерений.

Именно в такой обстановке и было составлено коллективное письмо на высочайшее имя с просьбой разрешить заселение Крыма евреями для последующего образования там еврейской республики. Поскольку именно это письмо затем было поставлено в вину руководителям ЕАК, что привело к трагедии, о которой речь впереди, долгие годы существовала версия, будто в реальности такого письма не было вообще, будто оно просто выдумано Лубянкой как повод для организации кровавого судебного шоу. А. Н. Яковлев развенчал этот миф лишь в 1991 году[35], но не сослался ни на один документ, который подтвердил бы это его утверждение, не привел никаких доказательств.

Мне удалось разыскать в архиве переведенный на микрофильм[36] и впервые опубликовать (из-за недостатка места на газетной странице – только в отрывках) как подлинный черновик этого письма от 15 февраля 1944 года, так и заверенную копию белового варианта письма, которая позволила уточнить датировку, восстановить окончательный текст и представить, как разворачивались события, оказавшиеся столь далеко идущими и столь фатальными[37]. Так что мы можем судить о нем не на уровне предположений и слухов, а на уровне документа.