Акакий Церетели - Баши-Ачук

Впрочем, не одного только Абдушахиля преследовала мысль о Баши-Ачуке, многие потеряли из-за него сон, но уже по другой причине: Абдушахиля волновало мужественное желание еще раз помериться с ним силами, другим же грезилась награда в тысячу золотых.

Среди этих людей, пожалуй, больше всех была озабочена телавская жительница Тимсал-Мако, вдова армянского священника, известная своим умом и ловкостью; соседи призывали Тимсал-Мако во всех случаях жизни — и в радости и в горе; она готова была услужить и в дурном и в хорошем, и к тому же слыла искусной свахой. Вспыхнет где-нибудь пламень любви в сердцах юноши и девушки, Тимсал-Мако, точно учуяв запах паленого, уж тут как тут — и давай крутить! Она знала всех, и старого и малого, всюду была своим человеком, все прибегали к ее услугам, но любить ее — никто не любил.

Чуть только дошла до нее весть, что за голову Баши-Ачука обещана награда в тысячу золотых, как тотчас же ее обуяла корысть. «Такие деньги — не шутка! — говорила она себе. — С такими деньгами да при моей сметке чего только не добьешься! Надо заполучить Баши-Ачука во что бы то ни стало!.. Не может быть, чтоб люди не знали, кто он и где его найти! Не один же он бежал? Вместе с ним скрывается, верно, много и других молодцов. Кто поверит, что эти беглецы не связаны ни с кем из сельчан?»

И Тимсал-Мако, подумав хорошенько, тотчас же взялась за дело. Прослышит Тимсал-Мако, что в такой-то и такой-то деревне живет женщина, пользующаяся дурной славой, — и тотчас же, преодолевая все препятствия, знакомится с нею и заводит дружбу; Тимсал-Мако даже покумилась с некоторыми из них, — но все было тщетно: ей так и не удалось ничего выведать. Единственное только подозрение запало ей в душу: что если кто знает что-либо о Баши-Ачуке и его товарищах, так это Тевдораант Мелано… И Тимсал-Мако зачастила к ней.

Мелано жила с двумя малолетками неподалеку от Телави, на окраине маленькой деревни, у самой опушки; муж ее служил у персов стражником, и Мелано по два-три месяца не видалась с ним. Мелано славилась своей красотой, но люди поговаривали, что она далеко не безгрешна.

Заглянув как-то к ней в гости, Тимсал-Мако уловила на лице хозяйки как бы тень досады, поэтому решила посидеть подольше, и тут, точно ей на подмогу, разразилась гроза. Загрохотал гром, хлынул ливень, и гостье неизбежно пришлось заночевать у Мелано. Хозяйка явно волновалась все больше и больше; она торопливо приготовила ужин, накрыла стол, поставила перед гостьей целый кувшин кахетинского и, усердно подливая, настойчиво уговаривала:

— Выпей на здоровье, крепче заснешь! А Тимсал-Мако отвечала ей со смехом:

— Я и без того, кума, сплю крепко и сладко. За ужином я всегда посыпаю пищу особым снадобьем — хоть из пушек пали, не проснусь до рассвета! И снятся мне всё сладкие сны, словно в царствие небесное попала! Ты бы попробовала разок, потом, вроде как я, ни за что от этого снадобья не откажешься! — Тимсал-Мако вынула из кармана мешочек с каким-то порошком, развязала его и посыпала порошком еду. — Это лекарство от бессонницы, его из макового зерна готовят. Впрочем, тебе, кума, не советую им пользоваться, у тебя малые дети, приходится часто вставать к ним ночью. А я как свалюсь, словно бурдюк, — ничего до утра не слышу, сплю как убитая! — Тимсал-Мако завязала мешочек и сунула обратно в карман.

До конца ужина было еще далеко, а Тимсал-Мако уже начала зевать, у нее слипались глаза; наконец, пробормотав несколько слов, она уронила голову на грудь… Сон одолел гостью, Мелано с трудом довела ее до стоявшей в углу тахты и прикрыла одеялом. Гостья потянулась разок-другой, потом повернулась лицом к стенке и захрапела.

— Хоть до второго пришествия спи! — проговорила, улыбаясь, Мелано, вернулась к столу, но не стала его убирать — напротив, сняла с полки отварную курицу, сыр, вареные яйца, кувшин с вином и расставила все это на скатерти. Потом умылась, причесалась, повязала голову красным шелковым платком и начала прихорашиваться.

Время от времени она оборачивалась к Тимсал-Мако, но гостья лежала не шевелясь, лицом к стене, и похрапывала. Мелано прикрыла ей голову своим старым платком и, нетерпеливо поглядывая на дверь, присела на скамеечку, поближе к огню.

Прошло немного времени, во дворе раздался лай: пес, видно, накинулся на кого-то, но тотчас же примолк и стал ласково повизгивать. Мелано вскочила и кинулась к двери. У Тимсал-Мако бурно заколотилось сердце, но она не пошевельнулась, продолжая притворяться спящей.