Хесус Торре де ла - Пророчество Корана

На четвертый день бесплодных поисков, во время сиесты, когда слуга Спинолы уже собирался найти знакомых поденщиков с виноградников и огородов, чтобы вытрясти из них сведения, явился эфиоп, безупречно одетый, с глазами навыкате, черный, как смола, и прямой, как копье, нашел Яго и объявил ему на не очень хорошем арабском:

— Сайида Фатима просит вас следовать за мной. Вам нечего бояться, сеньор.

Яго внимательно оглядел гостя с головы до ног, отметил его богатую зихару из красного шелка, сафьяновые башмаки и красный берет, что выдавало в нем слугу из Альгамбры. Другого выхода, как рискнуть, у него не было, потому что он помнил: султанша Фатима — единственный человек, кому безгранично доверяла Субаида. Приходилось поверить в подлинность приглашения и в то, что за ним не таится смертельная ловушка. И потом: наконец-то после долгого и беспокойного ожидания, когда он уже подумывал уходить отсюда, возникла надежда.

Он распрощался со слугой Спинолы, щедро его отблагодарив, и сел на своего мула, не снимая руки с рукоятки кинжала. Настороженный и взволнованный, он отправился за эфиопом по крутым улочкам. Хотя он и был одет в андалусийские одежды, некоторые любопытные жители на него оглядывались, подолгу смотрели и даже шли следом, пока они, миновав крепость — обитель алькальда, — не добрались до богатой усадьбы, расположившейся несколько в стороне от цитадели на скале. Слуга толкнул дверь, и они оказались в небольшом саду, заросшем плющом и лианами, где цвели мирты, олеандры и смоковницы, — за ним открывались внутренние помещения — казалось, пустые.

Эфиоп предложил Яго посетить баню — хамман , и только тут врач расслабился и забыл тяготы недавнего путешествия. Слуга помог ему одеться и повесил на шею мешочек, пахнущий мускусом; потом, налив ему напиток из мякоти алоэ с корицей, поторопил:

— Следуйте за мной, сеньор. Госпожа Фатима ждет вас в шатре Базилик.

По дороге им встречались другие слуги. Неожиданно Яго почувствовал чье-то неуловимое присутствие, будто кто-то скрытно следил за ним. Он оглянулся, но по обе стороны были решетчатые ставни, а за ними никого. Вскоре они оказались в помещении, наполненном светом, украшенном зеданскими коврами. Рядом с диваном с подушками, обтянутыми шелком и парчой, стояла жаровня, от которой исходил аромат сандала и амбры. В голове Яго крутилась тысяча необъяснимых предположений, но долго ждать не пришлось.

— Пусть Всемилостивый проясняет твои глаза, доктор Яго, — раздался приближающийся голос.

— Салам алейкум , — откликнулся он с беспокойством и неуверенностью.

Увидев перед собой немолодую женщину с величавой осанкой, он сразу заметил, что та поразительно похожа на Субаиду, хотя значительно старше ее. На лице вошедшей, отливавшем медью, были заметны морщины, но красота ее поразительно сохранилась. Белозубая улыбка гармонировала с серебряными волосами, забранными назад дорогими заколками. Она рассматривала гостя чисто по-женски, внимательно оглядывая с ног до головы. Эту женщину, прекрасные глаза которой светились проницательностью и умом, сопровождал старик, который что-то торопливо шептал ей на ухо, ведь верующей женщине и вдове не положено было встречаться наедине с мужчиной, да к тому же христианином. Наконец она заговорила с ним на отличном испанском, открыто и доверительно:

— Полагаю, ты уже догадался, кто я. Я Фатима — дочь, супруга, мать султанов и бабушка Юсуфа, халифа Гранады, а также и Субаиды — самого прекрасного нашего цветка. Она подверглась гонениям со стороны семьи султана. Меня сопровождает опекун Субаиды, мудрый Шаль Малик.

— Храни вас Бог, и простите за то, что здесь мне многое незнакомо.

— Ты узнаешь все в свое время, нетерпеливый юноша, — свысока ответила она. — Сядем. Хазм! Принеси нам сладости и нектар из мяты и аниса.

Для Яго было очевидно, что эта женщина пользуется немалым влиянием, ее речь лилась уверенно и свободно, не похоже было, что она боится высказывать свое мнение о султане в таком месте, где у стен могут быть уши.

— С самого твоего прибытия в Антекеру, — продолжила она, — мои осведомители узнали о твоем присутствии в гранадском халифате, мне известно, сколько раз тебе приходилось предъявлять свой аман, о твоих передвижениях по Гранаде, о попытках Спинолы что-то узнать через этого вольноотпущенника Мукану и злого на язык визиря Мирзу, а также о твоем спешном прибытии в наше прибрежное селение, где живут попавшие в немилость члены назарийского клана, сосланные сюда только за то, что посмели перечить моему внуку, правителю Альгамбры, которому Аллах помутил и разум и очи.