* * *
«Ванечка! Ванечка!» Шувалов готов был под землю провалиться от стыда, когда на малом приеме при послах, при иностранных министрах, веселая, кажется, уже чуть во хмелю Елисавет заявила, что смерть как не любит кораблей, а если и решит когда-нибудь посетить Англию, то только посуху, в экипаже.
Никто не посмел возразить. Дело так бы и окончилось, если бы общительная императрица, наслышанная об образовании и рвении к наукам юного пажа из хорошей фамилии, не обратилась к нему:
— Ванечка, разыщите нам на карте сухой путь к Альбиону.
Молодой человек вспыхнул, все взгляды обратились на него. Петр Шувалов попытался спасти двоюродного брата.
— В другой раз, Ваше Величество.
— Отчего же? Нет, теперь. Может, я завтра вздумаю ехать. Вот он нам дорогу разыщет, и сразу прикажу закладывать. Эй, кто там!
Елисавет была хороша в блеске своей русской, зрелой уже красоты. Раззадорившаяся, блестевшая шальными, как в молодости глазами, она в упор смотрела на красивого мальчика со слишком думающим лицом. Это ей и нравилось, и не нравилось.
— Так, где же дорога? — нетерпеливо спросила она, подходя к нему несколько ближе, чем позволяли приличия.
— Осмелюсь доложить Вашему Величеству, такого пути нет, — юноша захлебнулся своей смелостью и умер, когда разочарованные голубые блюдца ее глаз несколько раз сморгнули.
— Как нет?
— Англия — остров, отделенный от континента, на котором имеет честь располагаться и Россия, двумя проливами: Ла-Маншем и Па де Кале. Проехать туда посуху нельзя.
Блюдца потухли.
— Вырастили сынов Отечества! — Брюзгливо заявила императрица. — Еще службы не нюхал, а уже государыне «нет» говорить научился. Петька!
Петр Иванович немедленно оказался под рукой.
— Объясни своему невежественному братцу, что если русская государыня захочет, она не только в Англию посуху, она в Африку по снегу доберется!
— В раз намечем, — согласился Петр Шувалов.
— Вот так, — Елисавет отвернулась и уже весь вечер занималась другими гостями. Ивана же все избегали, как чумного. Брат вывел его за дверь и влепил пощечину, затем они вернулись в зал. Когда собрание стало расходиться, императрица остановила Шуваловых знаком и подозвала Ивана.
— Ну так как, есть сухой путь, или упорствуешь?
— Англия — остров, — прошептал дрожащими губами юноша.
Елисавет взяла его за подбородок и повернула к себе готовое покраснеть от слез лицо.
— Остров. Ну, конечно, остров, — устало согласилась она. — Но это скучно. Разве нет?
Иван молчал.
— Или вы думаете, я карт отродясь не видела? — она помедлила и продолжала с чуть грустной улыбкой: — А они соглашались. Теперь ушли и смеются, что их государыня вздумала в Англию без корабля ехать. Тоска.
Иван чувствовал ее сильные теплые пальцы на своем подбородке и жалел их за какую-то негосударственную беззащитность.
— Пойдем со мной, — сказала она и, повернувшись пошла к двери, уверенная, что он следует сзади.
— Иди, тумба. — Петр подтолкнул его в спину.
— Как же, братец? Я же просил… Княжне я ведь слово дал…
— Иди, ничего с тобой не сделают. Видишь, женщина побеседовать хочет.
Иван поднялся по деревянной резной лестнице. Над розовой капризно изогнутой спинкой дивана, на котором расположилась Елисавет, висела картина Буше, напористая куртуазность которой устыдила юношу.
— Сколько висит, все не могу понять, о чем, кто такие? — Улыбнулась императрица. — Растолкуйте мне ее сюжет.
— Это картина словного французского мастера Буше, — начал запинаясь Иван. — Молодой Буше стремился формами подражать великому Рубенсу, что можно усмотреть из образа лидийской царицы Омфалы, державшей в плену юного Геркулеса. Геркулес и Омфала полюбили друг друга, но не могли соединиться, ибо положение их было слишком различно. Наконец, любовь победила все преграды. Эта картина изображает нам счастье совокупления страстных любовников, отринувших мирские условности.
— Какова же главная задумка? — с любопытством спросила Елисавет, ощупывая Ванечку насмешливым взглядом.
Больше всего на свете ему хотелось в тот момент сбежать, и он не смог ответить ничего связного, даже не справился с дрожью рук и голоса.
— Мне кажется, — продолжала женщина, — задумка Буше была в том, что перед любовью все положения отступают. Не так ли?
Ванечка отчаянно закивал.
— Съешьте яблоко и успокойтесь, — снисходительно улыбнулась она, протягивая ему на ладони крохотную пунцовую китайку. Яблоко было горьким.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу