Федор Шахмагонов - Твой час настал!

13-го мая Рожинский, собрав свои полки, подошел к Болхову. В Болхове затворились пять тысяч московских ратных. День поляки стреляли по крепости из захваченного у московских воевод артиллерийского наряда. Из крепости остреливались, но утром болховцы и московские ратные присягнули царю Дмитрию.

Победители вступили в город. Богданке отвели избу и назвали ее царской.

— Не королевский дворец и не кремлевские палаты, — сказал Рожинский, — оставшись наедине с Богданкой. — А вдруг оказались бы в кремлевских палатах?

— Все в руке Господней! — ответил осторожно Богданка.

— О том, что мы в руке Господней, то мы издавна знаем, да вот куда Бог приведет, то смертным знать не дано. Вот и мечемся, как мотыльки над костром, пока огонь не опалит крылья. Наши польские люди пришли сюда озоровать. Им, что победа, что поражение — равно. Отойдут в сторонку — опять за свое. То не державная война, а наезд на соседей. А на тебя гляжу и дивлюсь на твою судьбину безродного жидовина? Из каких вещих снов тебя нанесло? У меня войска не наберется, чтобы один город взять, если его будут защищать, а идем покорять царство. Скажи, можно ли всерьез надеяться, что мы сведем с престола царя и овладеем его царством?

— Тебе, ясновельможный князь и гетман виднее!

— Много было войн между Московией и Польшей. Стефан Баторий, наш король, был знатным воителем. Города отбирал у русского царя Ивана, а под Псковом чуть ли не погубил королевство. А мы вот, вдруг, царское войско, которое превосходило нас вдесятеро, развеяли будто ураганом, что с корнями деревья вырывает. Вот и спрашиваю: откуда тебя нанесло ? Не с Сатаной ли у тебя договор, твоей кровью закрепленный? Сражались мы... По правде говоря, вовсе не сражались. Москали сами побежали. Кто тебе колдует? А вдруг и и в самом деле придется ставить тебя царем? Какой же из тебя царь? Сам думал об этом?

Богданка был поражен победой над московским войском. И верил и не верил, что победа дарована волей Иеговы. Но не с Рожинским делиться своими сомнениями.

— В государи, князь, я не рвался и не просился. Тому ты, князь, свидетель. Я все употребил избежать этакой страсти, чтобы испить эту чашу довелось достойному.

— Достойному? Может ли быть достойным любой самозванец.

— Я не самозванец, не я на себя всклепал чужое имя. Заставили меня плетьми, а ты, князь, насильно меня в царях держишь! Молю , избавь меня от искушения!

— Есть нечто, что и не в моей власти. Идем на Москву, там увидим, кто наш пособник, кто нам помошник : Сатана или твой еврейский Бог ? А не едины ли они в одном лице и Сатана и жидовский Бог Иегова?

Рожинский спешил. Потери московского войска были огромны, еще больше рассеялось его ратников по дорогам и лесным тропам. Потому и спешил, что твердая рука мудрого воеводы еще могла их собрать. Поляки беспрепятственно вошли в Можайск.

В Можайске Богданка учился разыгрывать роль царя. Он помнил, что царь Дмитрий относился с почтением к русским святым и молился в церквях, мимо которых вел свое войско. В монстыре Николы Можайского было совершено торжественное молебствие у образа Николы Можайского. Крестился у иконы, истово клал поклоны. Рожинский поглядел на молящегося царика, вышел из церкви и сплюнул. Дебошир, гуляка, налет о Боге редко вспоминал, но играть в жмурки с Богом избегал.

Моше ждал Богданку около церкви. Когда Богданка вышел, подошел к нему и прошептал:

— А теперь не забудьте сотворить молитву нашему Богу! Он тебя ведет, а не тот, что нарисован на доске.

Наверстывая потерянное время в Можайске, Рожинский довел войско в один переход до Звенигорода. В Звенигороде его встретил посланный Шуйским пан Борковский, королевский посол на переговорах в Москве. В Москве только что был подписан мирный договор между Шуйским и Сигизмундом. Шуйский задержал королевских послов, потребовав, чтобы они вернули из-под Москвы польское войско.

Пан Борковский предложил созвать войскового коло. Рожинский отговаривал:

— Кто же тебя, пан посол, послушает? Люди сюда пришли королю и Господу

Богу не послушные. Король сам по себе, каждый пан — себе пан. И как им вернуться в Польшу, когда многих из них ждет королевский суд?

Борковский удивлялся.

— Не кружится ли у тебя голова, князь? Ты известен, как мудрый воитель. Не думаешь ли ты с горсткой, хотя бы и храбрых рыцарей, воевать с Московией? Не пришлось бы королю поднимать посполитое рушение, чтобы спасать вас от позора и гибели.