Федор Шахмагонов - Твой час настал!

Татары спокойно приняли перемену хана, но Петр Урусов бросил Богданке в лицо обвинение:

— Лжешь ты, собачий сын! Ты убил хана!

Не горячность подвигла Петра Урусова, а был он одним из тех, кого достало повеление из Константинополя уничтожить самозванного Дмитрия.

Петра Урусова Богданка посадил в тот же подвал, где сидел Ураз-Магомет.

Свое возведение в ханы Уразлы отметил победой над польским отрядом подошедшим к Калуге. На радостях, Богданка по просьбе татар выпустил из темницы Петра Урусова, чтобы учинить над ним, как было учинено над Ураз-Магометом. 12-го декабря выехали на охоту. Богданка ехал в санях, Петр Урусов верхом. Поднялись на Ромодановскую горку. У Богданки в санях скатерть-самобранка. Водка и польские вина. Сам пил и другим подносил. Впереди ловчие, сзади гости, с ними и Петр Урусов. Богданка велел его позвать к саням, чтобы угостить из царских рук. Петр Урусов догнал верхом царские сани, осадил коня, взвизгнула сабля, выхваченная из ножен и опустилась на шею Богданки. Голова скатилась с плеч, кровеня снег. Петр Урусов зычно крикнул:

— Не топить тебе ханов, не сажать в темницу мурз!

Повернул коня и поскакал к своим татарам. Цариковы дворяне схватились за сабли, да где им рубиться с татарами, да и не догнать их в поле. Повеление мусульманского владыки из Константинополя было исполнено.

Марина донашивала последние дни. Около нее сидели повивальные бабки, утешая польскую княжну и московскую царицу, что на Руси дети и в избах рождаются, и в поле под телегой, а вырастают богатырями. Сказывали ей сказки, как мужичок с ноготок, а с бородой в версту побил Змея-горыныча, а Буря-богатырь, коровий сын, отрубил головы трехглавому змею. Марина привыкла к речитативам сказительниц, под их голоса ее клонило ко сну.

На спуске к Оке ударил церковный колокол на звоннице церкви Ильи Пророка, отозвались ему колокола в прибрежном монастыре, заголосили во весь голос все колокола в городе.

— Никак опять ляхи пришли! — всполошились бабки повитухи.

В городе поднялся сполох. Выстрелы, конский топот. Марина полулежала. Резко, как того ей было не положено, вскочила и подбежала к окну. За окном темень. Скачут с зажженными факелами конные. Накинула на плечи шубейку и простоволосая выбежала на крыльцо. Казак узнав ее, остановил коня и крикнул страшным голосом:

— Татары царя зарубили!

И ускакал в темень.

Не мало выпало испытаний на долю польской княжны, а заготовлено и того больше. Уже давно царик был ей в тягость, а тут вдруг охватил ее ужас, будто рушились все надежды. Она побежала по улице с криком:

— Хватайте убийц!

Не ко времени было ей бегать. Начались схватки. Она припала спиной к забору. Мимо бежали калужане кто с дрекольем, кто с оружием.Над толпой кри-ки:

— Бей татар, кто в Бога верует!

У забора ее нашел Заруцкий. Схватил на руки и отнес в хоромы. Укладывая на постель, спросил с усмешкой:

— Жалеешь своего царика?

— Войско не разбежалось бы... — ответила Марина.

За то и полюбилась польская шляхтенка казацкому атаману, что все ее чувства были подчинены неуемной жажде власти.

Калужане и войско тушинского Дмитрия хоронили своего царика, а у Марины в тот час начались роды. Явился на свет мальчик,сын Марины и атамана Заруцкого. Марина, увидев, что родился мальчик, едва слышно выговорила:

— Иван Пятый...

Князья Дмитрий Трубецкой и Дмитрий Черкасский, да тушинские бояре Бутурлин и Микулин, и все другие «цариковы» придворные явились к хоромам царицы, не зная, что Марина родила претендента на престол, схватить ее и отвезти в Москву к боярскому синклиту и тем выпросить себе прощенние за службу самозванцу.

Во главе шел князь Дмитрий Трубецкой. У крыльца — казачья стража.

— Что за стража? — строго спросил Трубекой.

Казачий сотник ответил с насмешкой в голосе:

— Оберегаем царевича и царя всея Руси Ивана Дмитриевича!

Трубецкой восклинул:

— Что ты несешь несуразицу? Откуда еще такой царь?

— Из тех самых ворот, откель весь народ.

— Я тебя дело спрашиваю!

— А по делу шел бы ты боярин, откуда вышел!

— Хватит ерничать мы пришли взять самозванку!

— Кабы тебя и твоих сотоварищей, боярин, вас здесь не взяли бы мы на разделку!

Казаки, между тем, окружили пришельцев, хищно поглядывая на них, поговаривали:

— Шуба, глянь какая! И нам такие зипуны сгодились бы!

— А я шапкой бы завладел! Вот продуванили бы!

На крыльцо вышел Заруцкий.

— Уймись князь Дмитрий! — молвил он. — А то и вправду бы, как бы тебя не уняли мои казаки. Порадуйся вместе с нами, что у государыни Марины сын родился, царевич Иван, коему быть отныне царем всея Руси. Все вы иные прочие шли бы по домам, а тебя князь Дмитрий приглашаю. Взойди поглядеть на царевича!