Сюхэй Фудзисава: История телохранителя

— Соблаговолите подождать. Я закончу говорить с этим господином, а потом мы с вами посоветуемся, — сказал Китидзо.

После этих слов ронин по фамилии Хосоя наконец-то уселся подле Матахатиро. Деревянная ступенька натужно заскрипела под тяжестью его грузного тела.

— Итак, что же у нас есть, — Китидзо снова перевел взгляд на Матахатиро. — Некий хатамото[3] Хатамото — «знаменный»; наименование вассалов, которые подчинялись напрямую сёгуну. просит порекомендовать ему в усадьбу старшего слугу. Клан Идзуси из провинции Тадзима [4] Тадзима — одна из провинций древней Японии. Находилась на севере нынешней префектуры Хёго. прислал заказ на воина-пехотинца… Правда, если вы, сударь, намерены скрывать свое прежнее место службы, то вас вряд ли возьмут. Вот если бы у вас в тех краях были люди, которые могли бы замолвить за вас словечко, тогда, конечно, другое дело…

— Нет-нет, постоянная служба мне не нужна, — перебил его Матахатиро. — Нет ли у вас чего-нибудь попроще?

— Посмотрим дальше… — Китидзо проворно перелистывал страницы конторской книги.

Водя пальцем по строчкам, он читал:

— Господину Сайто из квартала Бантё — тоже, кстати, хатамото , — требуется помощник для надзора за строительством усадьбы. Но это, скорее, работа для господина Хосои.

Матахатиро молча слушал.

— Господин Хонда из района Канда-Нагатоми ищет помощника для проведения тренировок по фехтованию, искусного в приемах школы Итторю…

— О! Это как раз по мне, — неожиданно подал голос Хосоя, мгновенно вскочив на ноги.

Матахатиро застыл в изумлении, а Китидзо с кислым лицом сказал:

— Право же, господин Хосоя…

— Даже не думай меня отговаривать! — грубо перебил его Хосоя. — Разве не ты меня к землекопам послал? Вот видишь — нашлась-таки работенка почище! В общем, я туда схожу. Если возьмут, еще загляну к тебе. Как ты сказал? Хонда из Нагатоми?

С этими словами Хосоя распахнул дверь и выскочил на улицу.

— Увели работу, — сказал Матахатиро. Помощник мастера по фехтованию — о лучшем занятии он и мечтать не мог, а этот бородач выхватил работу прямо из-под носа! Вот уж действительно, в Эдо надо держать ухо востро.

— А вы, господин Аоэ, как в этом деле? — спросил Китидзо, вытянутыми вперед толстыми пальцами имитируя движения меча.

— Достаточно научен. Кстати, это тоже не забудьте записать.

— Жаль, что так вышло, — сказал Китидзо. — Господин Хонда время от времени просит нас порекомендовать ему кого-нибудь, да и платит он весьма недурно. Но Хосое тоже не позавидуешь, пятеро детей…

— Пятеро?

— Да, а вместе с женой — шесть ртов. То-то он и работает как вол.

— Вот оно что, — Матахатиро снова вспомнил огромную, до потолка, фигуру самурая, который унесся, словно смерч. — Ну, тогда, конечно, другое дело…

— Что ж, господин Аоэ, — металлические нотки в голосе Китидзо заставили Матахатиро пробудиться от внезапно нахлынувших сентиментальных мыслей. — Все, что я могу вам теперь предложить, это стать охранником при одной собачке.

Матахатиро шагал по улицам Эдо. Его волосы, некогда гладко выбритые полумесяцем на лбу, порядком отросли, одежда слегка пообносилась, а лицо исхудало и осунулось от тягот ронинской жизни. Все же, несмотря на это, проходившие мимо женщины то и дело украдкой оборачивались ему вслед.

И, надо сказать, оборачивались они вовсе не потому, что вид самурая в запыленном кимоно вызывал у них жалость. Двадцатишестилетний Матахатиро был высок и худощав, широкие плечи придавали его фигуре уверенную мощь. Однако на его мужественном, словно точеном лице лежал отпечаток горечи, оставшийся с того времени, когда ему пришлось бежать из родных мест и скрываться в связи с убийством человека. Возможно, внимание женщин он привлекал именно этой непреходящей печалью.

Впрочем, самого Матахатиро, который шел по улице, понуро опустив голову, совсем не заботило, какие эмоции он вызывает у окружающих. Просто ему не хотелось идти по указанному адресу. В этот раз Китидзо предложил ему работу в доме у наложницы одного богатого торговца. Она попросила прислать человека, чтобы стеречь ее собачку. Зачем собаке понадобился телохранитель — можно было узнать, только поговорив с ее хозяйкой. Как бы то ни было, с самого начала было ясно, что работа не подарок. Уж лучше, как Хосоя, таскать тяжести вместе с землекопами.

В глубине души Матахатиро чувствовал, что ему грех жаловаться. Вспоминая манеру разговора Китидзо и поведение Хосои, который так нахально отбил у него работу, он догадывался, что подходящие предложения появляются крайне редко. Жизнь обычного ронина оказалась куда тяжелее, чем он предполагал.