Сергей Максимов: Голубое молчание (сборник)

ШИРОКОВ: Саша, ну… ну… (через сцену проходит Кузьмич с чемоданом) .

НАТАША: Аполлон Кузьмич, одну минутку (раскрывает чемодан и кладет несессер) . Вот. Всё. (Кузьмич уходит) .

ШИРОКОВ (жене) : Что ж, Лена не выдержала испытания. Бросить нас в такие дни… Нет, она не нашей, не широковской закваски… Наташа, ты когда думаешь вернуться?

НАТАША: Не знаю, как там сложится. Быть может — долго не вернусь.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Слава Богу, что допросы эти кончились!…

НАТАША: Этот полковник Северцев — невероятный, в сущности, хам.

ШИРОКОВ: Я как-то совсем перестал их бояться. Потерял, что ли, чувство реальной опасности…

НАТАША: Да ты их никогда и не боялся…

ШИРОКОВ: И то правда.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Очень плохо, Федя. Ты не один, у тебя семья.

ШИРОКОВ (с горечью) : Была. Что от нее осталось?

НАТАША: Ну, мне пора.

ШИРОКОВ: Мы же «Голос Америки» пропустили.

НАТАША: Быть может, успеем (стремглав убегает) .

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Так и спит с приемником девочка… Ты тоже хочешь послушать?

ШИРОКОВ: Да (уходит вслед за Наташей, входит Вера) .

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Ты чего, Вера?

ВЕРА: У меня к вам просьба, Александра Сергеевна.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Говори.

ВЕРА: Хочу уехать назад… в деревню.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Почему, Верочка?

ВЕРА: Тяжело как-то стало у вас в доме… Не могу я больше… Разрешите уехать, Александра Сергеевна.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Да, да, конечно… Если ты хочешь. Я не могу тебя задерживать… Садись, Вера (Вера садится, пауза) .

ВЕРА: Алексей Федорыч всё меня ругает: и такая я, и сякая, и луком от меня пахнет, и веснушки… Всё вина требует; не дашь — кричит, а вы давать не велите… Так тяжело, так тяжело… (пауза) А я его люблю, Александра Сергеевна. Я вам честно признаюсь, теперь чего уж…

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Любишь, Вера?

ВЕРА: Люблю. Только ни к чему всё это… А вчера, — только вы никому не говорите, хорошо? —

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Конечно, не скажу.

ВЕРА: А вчера он ударил меня.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Не может быть! За что?

ВЕРА: Пришел поздно. Выпивши. Я уж знаю, откуда: из пивной со станции — он там всё теперь сидит. Слышу — шумит во дворе. Я как была в одной рубашке — выскочила в сад, думаю, проведу его до кровати, чтоб вы не услышали. Помогаю ему на крыльцо взойти, а самой — стыд, в одной рубашке. Ну, ничего, думаю, лишь бы вас не разбудил. Остановился и говорит: «Верка, хочешь спать со мной?» Я — стыдить его. А он как захохочет! «Я — говорит — лучше с лягушкой ляжу»… Александра Сергеевна, разве уж я такая противная?

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА (нетерпеливо) : Ну, ну…

ВЕРА: На крыльцо взошли — вдруг спрашивает: «Верка, ты Елену Николаевну любишь?» — это он меня каждый день этим мучит. А я чего-то озлобилась: «Нет, — говорю, — ненавижу! Подлая она!» А он к-а-ак размахнется… ну и…

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Ударил?

ВЕРА: Ага… Но не шибко. Совсем не больно.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА (в сильном волнении) : Так… Ну, что ж, Верочка, я тебя не задерживаю, поезжай. Когда ты хочешь?

ВЕРА: А как другую найдете — вам ведь одной трудно — так и уеду. Только, Александра Сергеевна, вы ему ничего не говорите, что я вам…

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Нет, нет, не беспокойся. Даю слово. Никому — ничего.

ВЕРА: А потом — ежели он когда вспомнит про меня… Ну, добрым словом, — так уж вы про это напишите мне, пожалуйста. Я вам адрес оставлю.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Спасибо, Вера (обнимает ее) . Я напишу обязательно. Спасибо за всё (Вера уходит) . Какая душа — эта девочка!

ВЕРА (возвращаясь) : Александра Сергеевна.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Что, милая?

ВЕРА: Ему иногда по ночам плохо бывает, он кого-то всё видит, гонит кого-то… Так вы не пугайтесь. Отойдет потом. Главное — не говорите с ним. Молока дайте. Он велит огуречный рассол возле кровати ставить, а вы еще с вечера, коли его долго нет, подмените рассол-то молоком. Он не заметит.

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Хорошо, хорошо… Иди (Вера уходит. Александра Сергеевна бросается в кресло) Боже! Алеша! ты ли это?… (входят Широков и Наташа) .

НАТАША: Да я уж перестала удивляться…

ШИРОКОВ (жене) : Ты чем-то расстроена?

АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВНА: Нет, нет, ничего… Ну, что поймали?

ШИРОКОВ: Поймали. Инцидент, видимо, исчерпан. Что теперь предпримут американцы — не знаю. По-видимому — ничего… Как это там, Наташа?

НАТАША (ищет что-то в сумочке) : «…на новую ноту американского правительства по поводу освобождения приговоренного к десяти годам заключения американского гражданина Юджина Смита, советское правительство ответило отказом в резкой форме, ссылаясь на то, что дело Смита является внутренним делом страны…» Ноты, ноты, ноты…