Фаина Гримберг - Семь песен русского чужеземца. Афанасий Никитин

Но пришлось Офонасу-Юсуфу не так долго ждать наступления дня, когда он увидел некое завершение истории странствия Микаила из Рас-Таннура в поисках неведомой Дарии-биби.

На большой площади воздвигнут был помост, богато украшенный коврами и серебряными покрытиями. Серебром украшена была и колода с жёлобом-стоком и был поставлен очень большой и широкий серебряный сосуд. Нельзя было сомневаться: это приготовления к парадной казни. А кого намеревались казнить? Также нельзя было усомниться: казнить должны были Мубарака и Дарию! Разве Микаил мог не знать об этих приготовлениях? Ведь он выезжал в город, ездил совсем недавно в султанский дворец и во дворец Махмуда Гавана. Но о готовящейся казни Микаил не сказал ни слова ни Хамиду-хаджи, ни Офонасу, никому из своих ближних служителей. И в тот полдень, когда глашатаи султана объявили по всему Бидару о казни, назначенной на утро следующего дня, Микаил спокойно играл с Юсуфом в «пачиси», улыбался задумчиво и лениво. Затем явился по приглашению царевича Хамид-хаджи. Микаил оставил игру и приказал подать плоды и сладкие охлаждённые напитки. Хамид-хаджи усмехнулся и спросил, не велеть ли принести бетель.

— Не стоит нам привыкать к этому гундустанскому зелью, — сказал Микаил серьёзно. — В Рас-Таннуре я издам указ о запрете поедать, нюхать и жевать все разновидности дурманящих зелий. Опиум и этот снаряд Иблиса [145] ...снаряд Иблиса... — Иблис — дьявол в исламской мифологии. , называемый индусами «хуккой», также будут воспрещены.

— А вино? — сдержанно спросил Хамид-хаджи.

— О вине и говорить нечего. Запрет на питьё вина наложен нашим Пророком и будет строго соблюдаться в Рас-Таннуре.

Никогда ещё Офонас не слыхал, чтобы царевич говорил так уверенно и в то же время спокойно.

Все трое ели в молчании, а когда трапеза была завершена, Микаил обратился к Хамиду-хаджи:

— Сегодня я хочу оставаться один. А вам, тебе и Юсуфу, потребен отдых. И отдай приказание готовиться в далёкий путь. Уже сегодня должны быть отосланы богатые подарки во дворцы султана, его матери и в особенности — Махмуду Гавану. Тебе, мой Хамид-хаджи, известны и прочие сановники, которым должны быть отосланы дары. Не позабудь и самых любимых жён и наложниц султана, царящих в его сердце. Затем отдыхай до завтрашнего утра. Всё оставшееся время сегодняшнего дня я буду поститься, и пусть никто не тревожит меня!..

Последние слова своей речи Микаил произнёс необыкновенно властно. И звучание его голоса Хамид-хаджи и Офонас-Юсуф восприняли как сигнал к большой почтительности. Оба поклонились низкими поклонами и поспешили оставить царевича, исполняя его повеление.

Офонас хотел было идти в город, но понял, что страшится вида помоста для казни. Пошёл в свою постройку при конюшне, попытался заснуть, но не спалось. Во дворце и в обширном дворе суетились, спешили исполнить повеления Хамида-хаджи, готовились отослать дары и уже собирались в далёкий путь. Офонас понимал, что все стараются не шуметь, но его слух невольно изострялся и глаза раскрывались и горели, будто посыпанные песком. Он поднялся, снял крышку с кувшина, умыл лицо и обильно намочил глаза. В зелёной чалме пошёл со двора. Но в воротах остановили Офонаса стражи:

— Царевич приказал не пускать тебя из дворца, Юсуф. Ступай подальше от ворот.

Офонас покорно отошёл подальше во двор. Бродил меж суетящимися слугами, смотрел, как выводят слонов и лошадей, как нагружают верблюдов. Один из служителей толкнул Офонаса тяжёлым тюком, и Офонас упал. По счастью, голову не ушиб. Встал и поплёлся на поварню. Попросил поесть. Приняли его хорошо и хорошо угостили.

— Ешь, ешь! — говорил повар. — Велено давать тебе любые кушанья безотказно.

И Офонас, который не знал, чем бы заняться, принялся есть. Ел долго, поглощал рис варёный и жареный, острые пряные яства, плоды, лепёшки... Сделалась тяжесть в желудке, в животе. Взяла тоска. Тут и в сон потянуло. Пошёл, залёг. Уснул крепко. Уже ночью просыпался и снова засыпал.

Утром пришли и рано разбудили его. Слуга передал веление царевича, чтобы Офонас-Юсуф шёл в город.

— Сегодня будет на что посмотреть! — добавил слуга от себя.

Офонас тотчас вспомнил, что сегодня казнят Мубарака и Дарию. И ведь Офонас видывал Дарию, сидел близко от неё, слышал её пение и глядел на пляску. А Микаил никогда ничего такого не увидит и не услышит, не заговорит с ней, и она не станет плясать для него... Так надобно!..

— Господин велел мне присоединиться к свите? — спросил Офонас-Юсуф.