Станислав Десятсков - Когда уходит земной полубог

Остерман, хотя и был поражён размахом прожектов шведского министра, тем не менее согласился и войну бывшим российским союзникам объявить, и двадцатитысячный русский корпус под команду короля Карла XII отдать.

— Да ведомо ли вам, сударь мой, что у Англии ныне союз с императором и с Францией? Ежели в Лондоне узнают ваши с бароном Герцем сумасбродные прожекты, против нас не только Англия, Ганновер, Дания, Саксония и Польша обернутся, но и король французский, и император германский войну начнут. Что ж вы, супротив всей Европы воевать собрались? — разгневался Брюс, узнав наконец о прожекте Герца и о поддержке оного Остерманом.

— Когда много союзников — толку мало, — хладнокровно ответствовал Остерман. — Зато с нами в союзе будет великий шведский воин, а Гишпания нам поможет! Англичанам, французам и имперцам ведь сейчас не до нас — они ныне войну с Мадридом затеяли! — хорохорился Остерман. Его убедили даже не столько расчёты Герца, сколько скорые выгоды для своей карьеры.

— Тоже мне, союзники! Швеция, где, почитай, половина населения от войны вымерла, и Гишпания, окружённая великими державами. Нет, что ни говори, Андрей Иванович, а у тебя головка, наверное, болит! — посочувствовал Брюс своему помощнику.

— Может, и болит! — неожиданно согласился Остерман и вышел из рыбацкой избы, где размещались российские делегаты. Конференция проходила в единственном уцелевшем на Ала идах рыбацком селении на острове Сундшер, и выбирать жильё господам послам было не из чего.

Остерман прошёл к морю и тотчас разглядел на высоком холме чёрный плащ барона Герца. Здесь, у здания разрушенной обсерватории, обычно и встречались два Генриха.

Накануне Гангутской баталии учёные мужи из университета в Упсале вели здесь свои наблюдения и, говорят, положение звёзд для Швеции было самое зловещее! — мрачно заметил барон своему тёзке.

— А благосклонны ли сейчас к нам созвездия? — ухватился Остерман за отвлечённую тему.

— Кто знает? — Барон сурово пожал плечами. — Спросите об этом Брюса, ведь он у вас в России слывёт известным звездочётом и, говорят, даже издал «Столетний календарь»!

— Буду ещё спрашивать этого спесивца! — вырвалось у Остермана с ожесточением.

Герц про себя усмехнулся этой горячности, но спросил строго, как учитель ученика: что порешил царь намечет его великого прожекта.

Последнее письмо Петра I Остермана нимало не обнадёживало, и, потупив глаза, он признался, что царь на великий прожект не клюнул и обещает только выплатить за Эстляндию и Лифляндию два миллиона ефимков.

— Боюсь, мой король не примет эти условия! — гордо заявил Герц. — За Прибалтику Карлу XII нужен эквивалент в Норвегии!

— Так вот на эти два миллиона наймите войско и Завоюйте Норвегию. Что касаемо Финляндии, мы её и так вам возвращаем. Вся Скандинавия будет под шведской короной! — воодушевился Остерман.

— А русский вспомогательный корпус? Где двадцать тысяч союзных русских солдат? — желчно рассмеялся Терц.

— Царь ещё думает над этим, но одно он заявил ясно: на раздел Польши не согласен! — Голос у Остермана упал. Затем он глянул на помрачневшего Герца и сказал доверительно: — Вице-канцлер Шафиров просил передать вам, барон, что в случае подписания мирного трактамента вас ждёт личный солидный эквивалент: сто тысяч талеров и соболья шуба!

— С царского плеча, как говорят в России! — рассмеялся Герц. — Говорят, у русских бояр это высшая награда. Но мы-то с вами не бояре, Генрих, мы тут с вами Европу делим! — С самым серьёзным видом барон сказал твёрдо: — Шуба шубой, но царю Петру придётся возвернуть и Ригу, и Ревель, и Выборг с дистриктом. Ведь и у нас есть свой эквивалент: царевич Алексей, что сидит ныне в Петропавловской фортеции. Сами понимаете, Генрих: пока царевич жив, в России всегда может случиться новая великая смута. А вспомните: в прошлую российскую смуту шведы стояли уже в Новгороде. Так что возвращайте нам балтийские города, тогда я мы забудем о царевиче! — Барон небрежно раскланялся с Остерманом.

Крайне расстроенный, Андрей Иванович вернулся к своему сотоварищу и спросил Брюса, не ведает ли он как звездочёт, что предвещают светила на этот незадачливый 1718 год? Брюс усмехнулся, отложил в сторону скрипку, на которой играл какие-то грустные мелодии, и сказал напрямую, что ничего хорошего звёзды ныне не обещают: второе лунное затмение случится 9 сентября! И одна страшная смерть случится до затмения, а другая после!