Валериан Торниус - Вольфганг Амадей. Моцарт

У него есть сестричка Марианна, все называют её Наннерль, которая даже превосходит его в беглости пальцев. Вдобавок у неё прелестнейший голосок, который легко, словно играючи, взлетает до верхнего «си», и по задаткам своим она обещает стать второй Фаустиной Хассе [4] ...обещает стать второй Фаустиной Хассе . — Хассе-Бордони Фаустина (1693—1781) — выдающаяся итальянская певица. . Надо сказать, Наннерль старше своего братика как-никак на пять лет, уже начинает сбрасывать свою детскую скорлупу и вот-вот обретёт девичью стать. Отцу, Леопольду Моцарту, присущи как свойства буржуазного сословия, так и качества человека светского, образованного, обладающего, по-моему, основательными познаниями. Прежде чем окончательно отдаться во власть Госпожи Музыки, он два года изучал гуманитарные науки и право в местном университете. Сейчас он «хофмузикус» — придворный музыкант в капелле архиепископа Зальцбурга, вне всякого сомнения, отличный скрипач и, как мне представляется, просто выдающийся учитель музыки. Я знаком с его учебным трактатом, который он из скромности именует «Попыткой серьёзного подхода к обучению игре на скрипке», и должен признаться, что трактат этот оставляет в тени всё созданное в этой области до сих пор.

Что касается фрау Анны Марии, матери наших вундеркиндов, то, положа руку на сердце, можно сказать: на ней Божья благодать. Её живость, цветущее здоровье, весёлый нрав, сердечность и теплота — как это гармонирует с богатством зальцбургских земель! Её энергия и темперамент приятно оттеняют тяжеловатую раздумчивость и некоторую заторможенность супруга. Внешне она сразу обращает на себя внимание: хорошего сложения, одевается просто и со вкусом, по моде нашего времени и безо всякой экстравагантности. Волосы аккуратно припудрены и прикрыты очаровательным чепчиком с крыльями, напоминающими лепестки распустившегося розового бутона — грациозное обрамление! Лицо у неё овальное, цветущее, как и подобает молодой здоровой женщине; вот только нос великоват, но светлые глаза, искрящиеся и ласковые, смягчают это обстоятельство. Ростом она почти не уступает своему супругу, и рядом с ним, стройным и обладающим, я бы сказал, благородным экстерьером, выглядит просто прекрасно. Что же удивительного, если жители Зальцбурга, встречая их во время прогулок по главной улице, шепчут друг другу: «Вот самая красивая пара в нашем городе!»

Вот, моя любезнейшая подруга, внешние характеристики Моцартов, о которых я не мог умолчать, желая предоставить Вам хотя бы их поверхностный и — я отдаю себе в этом отчёт! — неполноценный семейный портрет.

В начале этого года Леопольд Моцарт со своими детьми совершил концертную поездку в Мюнхен, где они выступали перед курфюрстом. Молодой граф Пальфи, которому предоставилась возможность присутствовать при дебюте, вернулся в Вену совершенно очарованный ими и без устали делился в салонах удивительными подробностями этого выступления. Представляете себе, насколько всё это заинтересовало меня, страстного поклонника музыки, хотя с присущим мне благодаря жизненному опыту скепсисом я отнюдь не принимал за чистую монету всё, о чём впавший в восторженность Пальфи распространялся перед доверчивыми слушателями. Однако когда впоследствии я услышал и от другого, заслуживающего полного доверия лица оценку, в общем и целом вполне подтвердившую рассказы Пальфи, я без промедления принял решение воочию убедиться в существовании этих вундеркиндов. Мой добрый знакомый, придворный трубач архиепископа Андреас Шахтнер, отличный человек и мастер своего дела, дал согласие ввести меня в семейство Моцартов. Из первых же фраз моего послания Вы легко можете заключить, что все мои сомнения сразу рассеялись. Более того, признаюсь, что я воспламенился с первых же мгновений пребывания в их доме и нахожусь в этом состоянии даже сейчас, когда пишу эти строки.

Вот моё твёрдое намерение: при всех обстоятельствах я хочу склонить Моцартов на антрепризу в Вене. Сделав такое предложение, я поначалу встретил стойкое сопротивление. Отец твёрдо заявил, что достижения его детей, пусть они и намного превосходят большинство своих сверстников, далеко не таковы, чтобы представлять их избранной и искушённой во всех тонкостях публике. Он, правда, осмелился сделать первую попытку в Мюнхене, но не хотел бы ставить вопрос о её повторении прежде, чем дети усовершенствуются в своём мастерстве. Даже принимая во внимание разумность этого довода, я не мог не возразить, что вся необычность и сенсационность достигнутых уже сейчас беспримерных успехов с годами начнёт улетучиваться и тем самым шансы на успех дебютантов уменьшатся. А если представить их публике вовремя, это будет способствовать их восхождению к блеску и славе. Он задумался, но не уступил.