Николай Задорнов - Война за океан. Том второй

В казарме все спали глубоким сном, когда матрос Васильев при свете лучины стал тесать щепы из высохшего у горячей печи полена. Казак Аносов слез с нар, надел торбаса и накинул тулуп. Теперь он возит воду с реки Иски. Стукнула дужка ведра. Это в казарму пришла Алена. Слышно, как она подняла деревянную крышку у кадушки и зачерпнула воду, как капли с ведра капали в кадку. Зашлепали босые ноги по полу. Вода хлынула в котел. Вскоре лучины с треском занялись в печи. С нар сполз Чумбока.

– Че, утро? – спросил он. – Капитан, пора ехать! Пистолеты заряжай! Как раз нападут на нас нынче!

– Не пугай! – весело отозвался Римский-Корсаков.

Доктор спал крепко. И он и Римский охотно ночевали в казарме. Дверь открылась. Вошла маленькая дочка Калашниковой.

– Ну, пришла? – спросил ее Васильев.

– Мамке помогать! – бойко ответила девочка.

Стали один за другим соскакивать с нар матросы. Завтракали за большим столом. Потом боцман Козлов приказал строиться. Вошел Аносов, черноватый, с бороденкой клином, обмерзшей, как сосулька. Кажется, что казак засунул подбородок до самых губ в хрустальный бокал.

– Воды привез! Пейте, ребята, на здоровье! Хорошая водица! – сказал он и стал раздеваться.

Алена подала ему на стол мутовку с кашей.

– Стройсь! – раздалась на улице команда младшего унтер-офицера. Матросы идут сегодня в лес рубить дрова.

Алена подошла к капитану, подала узелок в чистом платке.

– Воин Андреевич, будьте добры, отвезите от меня пирог Екатерине Ивановне, – сказала она. – А вот это вам, на дорогу!

– Спасибо тебе, красавица! – ответил Римский-Корсаков.

Через полчаса нарты уже мчали его по заливу. Горы с лесом надвигались с обеих сторон. В разлоге у подошвы их дымились трубы из полых деревьев в гиляцком зимнем стойбище.

Невельские за большим столом угощали вином и сластями двух китайских купцов. Геннадий Иванович рекомендовал гостей как старых своих знакомых и приятелей, с которыми он впервые встретился на Тыре.

– Че, ваша англичанина победила? – сияя, спросил Римского-Корсакова толстощекий Тин Фа. – Наша слыхала! Кругом слыхала!

– Наш генерал очень доволен, – говорил другой купец, Ургэн, высокий, в черной одежде, похожий на ученого, каких Римский видел в Шанхае. – Нашего генерала хотели судить в Пекине за то, что пропустил Муравьева. Но теперь он оправдался!

Римский и Невельской удалились в кабинет. Воин Андреевич рассказал о самоубийстве купца. Невельской сказал, что объявит об этом гостям и завтра же выедет сам на расследование.

– Убийство Калашникова произошло на Лангре, там, где когда-то Петров подвергся нападению гиляков и, обороняясь, стрелял в одного из них. Мне стоило больших трудов уладить все это. Значит, маньчжур старался совершить все так, чтобы мы предполагали, что это месть лангрских гиляков! Но, видно, Чумбока что-то уже знал! Его наградить надо, да горд, не берет наград!

Пришли Сгибнев с супругой, капитан-лейтенант Бутаков, офицеры с «Дианы», появился Петров.

Утром Невельской и Римский выехали на Коль. С ними вместе поехал рослый купец, похожий на ученого. Он возмущен поступком Муньки и говорит, что общество купцов давно недовольно им.

Огромные деревья стояли, держа на ветвях целые сугробы.

– Меня заботит, что нет почты от Николая Николаевича, – говорил Невельской. – Что там у них в палатах? Пора бы уж известить нас. Так, одно за другим, дела и заботы сыплются на мою голову! Невельской, вертись по солнцу!

Зима быстро проходила.

Еще летом и осенью к устью Амура в залив Счастья один за другим приходили компанейские транспорты из Аяна и Охотска. Из этих городков вывозилось компанейское имущество, товары, меха, оборудование мастерских, мебель и сундуки чиновников. Оказалось, что в маленьком Аяне были огромные запасы продовольствия. Бочки с маслом стояли там годами, в то время когда годами же Амурская экспедиция голодала. Но теперь ждали врага и боялись, что он все захватит, явившись весной с кораблями. Все обнаружилось. Настоящие богатства стали видны лишь во время эвакуации.

Екатерине Ивановне даже удалось купить пианино у одного из торговцев, вывезшего свои товары и вещи на казенном транспорте из Аяна.

Так зима с пятьдесят четвертого года на пятьдесят пятый была первая неголодная зима на устьях Амура.

Вечерами офицеры играли в карты или готовили любительские спектакли. «Все это очень мило, – думал Невельской, – и жизнь входит в провинциальную колею. Благодаря врагу мы сыты…»